- Вляпался, - исчерпывающе-коротко ответил Макс. - Довольно серьёзно. Но у Муры всё уже под контролем, так что, полагаю, обойдётся.
Душераздирающих подробностей Афанасию, у которого и так сердце было не на месте от самого факта, парень сообщать не хотел и не стал. Равно как и о том, что в ситуации замешан дер Тод лично, предпочёл умолчать. Смерть не то чтобы не любили - но боялись. И знание о том, что Лиам находится на грани, плотно пообщавшись с ним, едва ли было способно что утешить домового, что поспособствовать улучшению его отношения к первосиле. Скорее наоборот - из почтительного ужаса эмоция могла перерасти в очень личное неприятие.
- Еда, зелье, покой - и вернётся в норму. Действуй, а мне надо идти.
Законченный портал вспыхнул новым светящимся окном - и погас, едва парень ступил через контур, исчезая в нём вместе со всеми парящими вокруг него вещами.
Новый вдох всё так же разлитого вокруг некротика обжигает - холодом и кислотой. Вернуться в столь плотно заполненную им зону всё равно, что сделать шаг в толщу воды. Даже исчерпывающее знание о том, какое там давление, не убережёт от перепада ощущений, если нырнуть сразу на дно, а не погружаться постепенно. Мог ли Макс избежать этого? Мог, разумеется. Довольно было бы поставить портал куда-то к границам, и неспешно пройтись, с каждым шагом ощущая, как меняется картина энергий, как насыщается запредельной обволакивающей силой смерти такой обычно-привычный, кажется, совсем непримечательный мир. Но подобная прогулка была явным излишеством, приятным, но попусту тратящим время. Он был способен пережить прямое вхождение в поле, оставленное дер Тодом - и стоило действовать так, как было быстрее.
Три секунды, пять, десять... одеревенелая неподвижность сходит на нет, и плечи парня расслабляются. Некротик опьяняет - но уже не кажется толщей воды, сковывающей тело, тормозящей движения. Адаптация... люди способны привыкнуть почти ко всему, а уж меченый этой же силой и подавно способен дышать только ею. Не имеет значения, что каждый вдох отражается серебряной линией в застывших изумрудами холодно-прозрачных глазах, а светлая кожа теперь белее алебастра и холодна, как лёд. Макс научился быть таким, и хотя не слишком жалует эту ипостась за отстранённое безразличное довлеющее над всем равнодушие почти ко всему, она - всего лишь ещё одно его "я". Сейчас она полезнее прочих. Живым не должно касаться Смерти столь прямо. Он же сейчас... как когда-то, почти неживой.
Первый шаг, неслышный, короткий - к ближайшему из разбросанных по полу чёрных перьев. Доски пола вокруг него не обуглены и не осыпались ветхой трухой, и это прекрасно. Значит, сами по себе части дер Тода всё же не разрушают мир. Склонившись, Макс поднимает перо - без магии, касаясь ости обнажёнными пальцами. Знак ли это уважения к богу, почтение ли к силе... он не думает об этом. Просто так - более правильно, более верно. Он научился доверять собственной интуиции, и будет делать так, как советует она - даже если логически кажется, что разумнее было бы задействовать воздух. Перо в пальцах кажется тёплым - неуместным и странным ощущением для того, что является воплощённым фрагментом самого Смерти. Легонько покалывает - концентрация силы в нём такова, что даже в неактивном состоянии ощущается остро. Невероятное могущество - для того, кто сумеет им распорядиться. За это и правда могут не только убить...
Уголки тёмных губ парня приподнимаются едва заметной улыбкой - и он, опустив первое пёрышко в шкатулку, принесённую из Башни, двигается к следующему. От пера к перу, всё такими же неслышными, несмотря на собственный доспех, шагами, раз за разом поворачиваясь и склоняясь до самого пола и распрямляясь вновь. Словно танец, который никто не увидит, и который, строго говоря, и не предназначен для зрителей.
Перьев много. Не раз и не два их приходится приминать раскрытой ладонью, чтобы выпустить воздух, прячущийся между ними, освободить больше места, которое - всё ещё - должно оставаться в деревянных узорных стенках. И всё же когда последнее ложится в шкатулку, она оказывается заполненной до краёв. Макс задумчиво смотрит на парящий в воздухе предмет. Столько силы... не говоря уже о разлитой вокруг и не собранной с пола, поблёскивающей на нём каплями крови с серебристыми отсветами звёзд. Если поглотить её всю, он сам мог бы стать... не богом, конечно - но чем-то сродни подобной же сущности. Воплощением, духом... утратить себя-настоящего, себя-существующего, обретая возможно что большее. Снова переродиться, поднявшись на новую ступень.
Парень смеётся, негромко, но искреннее - не тенью эмоции, не жестом, а в самом деле веселясь. Этот соблазн... он уже не первый раз даётся ему в руки. И вновь Макс откладывает его на потом. Он не хочет быть богом, хотя и привык общаться с ними на равных, признавая чужое могущество - но не чужое моральное превосходство. Быть может, потом. Когда это всё ему окончательно надоест, и даже прикидываться человеком станет слишком уныло и скучно, чтобы продолжать играть в эту игру. Пока же ему интересно - не только прикидываться, но и быть, насколько он ещё способен на это.
Крышка шкатулки закрывается с негромким деревянным стуком, и парень поворачивает задвижку, запирая её. Силы много - она всё так же проходит насквозь и переполняет прохладой, которую парень машинально скидывает в посох, чтобы не перегружать смертное тело излишками некротика. Подхватить её, свивая сперва в привычные нити, покалывающие пальцы уже не прохладой - холодом и сглаженной остротой, недолго. Нетрудно. Спрясть из нитей узор, окутывая им шкатулку, закрывая, изолируя - тоже не стоит большого труда. Прирастить к некротической сердцевине немного маны через пару переходников и закончить общее плетение ещё одним модулем, маскирующим сам некротик, рассеивающим внимание и отводящим глаза - привычно. Сколько раз он так прятал свои изыскания и их результаты... не сосчитать.
Одна часть дела сделана - осталось ещё две. И кровь, как и разлитую в воздухе силу, уже не соберёшь руками. Здесь нужно иное - и парень идёт в центр разрушенной комнаты, чтобы остановиться там. Опереться на посох - он не уверен, что ему нужна будет помощь артефакта, но дополнительная точка устойчивости не помешает. Закрыть глаза. В них сейчас мало проку, и зрение скорее помешает, чем поможет ощутить. Выдохнуть - медленно, на двенадцать счётов, ловя сосредоточение. Услышать - как шелестящим, словно змеиная чешуя, но всё же звоном, звучит разлитый повсюду некротик. Вычленить из общего полотна более громкие линии - кровь, не поддерживающую тон, но задающую его каждой каплей, хоровым, идеально резонирующим многозвучием. Войти в него, находя и протягивая связи - к каждому голосу, каждой капле, оставшейся здесь, на земле, не сомневаясь в своём праве. Он - Смерть. И пусть он - лишь осколок, лишь отражение, это не столь уж критически важно - сейчас. Отражение бесконечности - всё та же бесконечность. Она не делится пополам.
Внутри стыло - единой и пустой глыбой льда, одновременно заполоняющей всё и оборачивающейся бездной. Уже не страшно - Макс знает, что так должно быть. Что он вернётся - пока ему есть, куда и к кому возвращаться. Пока он хочет сохранить в себе искру жизни и искру тепла, она укажет обратную дорогу. Он зовёт - без слов, одним резонансом, скликая к себе потерянные им и не-им части. И те отвечают, вздрагивая в такт, откликаясь по созданным нитям. Макс ощущает - все до одной. И тянет к себе. Подхваченная магией, напитанная силой кровь трепещет, прихотливым дождём, направленным не сверху вниз, а в единую точку, проливаясь к отпустившей посох раскрытой ладони, собираясь над ней в неправильной формы шар.
От концентрации силы рука кажется обледеневшей насквозь, словно не плоть человека до самого локтя, а чистое кристальное стекло. Но и это неважно - и не кажется ни странным, ни страшным, даже при мысли, что если не отойдёт само, придётся снова исцелять. Это ...мелочь. Попросту не стоящая внимания. И парень направляет кровь во флакон, ещё одним веянием магии направив его ближе и всё же приоткрыв глаза, наблюдая. Когда заполняется первый, приходит очередь второго, третьего... Всего пять небольших склянок вмещают всё, что было пролито первосилой. Макс выдыхает и закупоривает флаконы один за другим. Плетёт на каждом новую сеть изоляции - такую же, как прежде на шкатулке. В полторы руки - обледеневшая движется недостаточно чётко и быстро - это ужасающе неудобно делать, но Макс не зря получал своё мастерство, он справляется.
И остаётся последнее. Самое простое после того, что он уже сотворил. Опустив на пол и шкатулку, и флаконы, парень вновь стискивает посох обеими руками. И вновь закрывает глаза. Шелест вокруг становится ощутимее, громче. В нём уже не слышится явственных нот - лишь равномерный шум опавшей листвы и холодного дождя по мраморным плитам надгробий, шёпот ветра и танец кружащегося снега. Он собирает разлитую вокруг прохладную силу, втягивая в себя - и отдавая дальше. Обратно. Вновь активированная связь с некропланом пульсирует в такт ударам мерно стучащего сердца. Некротик протекает насквозь, гипнотизируя, вгоняя в подобие транса. Сквозь опущенные веки не видно, как ослепительно ярко светится поперечный след в зелёных глазах, заливая их серебром. Едва слышно хриплое тяжёлое дыхание, срывающееся с полуоткрытых губ согнувшегося над артефактом Макса. Почти незаметна дрожь стиснутых на древке посоха пальцев. Это наслаждение - так безоглядно и жадно впитывать силу, ощущая её прикосновение как нескончаемый поток. Это испытание - на грани того, что может выдержать тело живого, не сломавшись и не свалившись бесчувственной куклой за грань. Парень чувствует... ощущает свой предел - и не стремится взять больше, но отрабатывает в полную степень возможности - ведь только так повышается мастерство. Ему холодно - и кажется, всё тело стекленеет коркой льда, но это лишь самообман. Лишь дымка восприятия, переводящая всё на понятный телу язык. Упрощение...
Некротик оканчивается внезапно. Казалось бы только что он протекал сквозь тело потоком, который то было едва способно принимать - и вдруг ничего. За мгновение поток истончается в ручеёк, затем в нить - и уже ни капли чуждой, мертвящей силы не приходит на зов, сколько бы парень ни старался. Всё.
Он смеётся - со счастливым удовлетворением человека, успешно завершившего тяжёлую, но необходимую работу. И оседает на пол, скользя ладонями по древку посоха. Перерыв. Небольшая пауза - и можно будет подводить итоги того, как справилось тело, не надо ли что-то в нём починить. Разум в порядке - это ощущается даже теперь.
[status]Mors ultima ratio[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/381939.png[/icon][sign]Властелин Мрака, Повелитель Тишины, Демиург холодных искр и сияющего ветра[/sign]
