Ужель же правда не в доске той дело? Ужель все примерещилось лишь Хаши? Не верил в то колдуний ученик. Быть может, в самом деле не для связи доска та им была применена, но ведь могло же статься, что помощи все ж чрез нее просили? Отчего ж виденье не свое увидел Хаши, лишь доски коснувшись? Отчего он не почуял странностей чрез люк иль от щита, коим он от молний укрывался?
Профессор внял словам колдуньего ученика, да все ж намерен был найти предмет, в коем заключалась б сущность. Лориан же не к тому стремился. Он ведал четко лишь о том, что здесь не сущность скрыта, а живое существо, притом не заключенное в стекле, а запертое между Явью с Навью, да замороженное будто б чем-то так, чтоб ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни слова вымолвить не можно было б... Странным было ощущенье то, да все же попытался Хаши почувствовать, что в кабинете сем творится. Он доску аккуратно положил на стол, а после на стол тот же руки уперев, он попытался прошлое увидеть. Здесь было пыли много, от того и исходил колдуний ученик, найти ответ пытаясь в днях давно минувших.
Жаль лишь не смог он толком отвлечься от всех звуков посторонних, ведь стук неведомого круглого предмета об пол таким был громким, что едва ли не подпрыгнул Хаши. Что было то? Ужель же правда ошибся он? Но как же круглый тот предмет смог сам упасть, коль сильным было колдовство? Лориан, ориентируясь по звуку, предмет тот обнаружить смог, да, подойдя к нему, поднять, в руках сжимая. Яйцо, как будто б выпавшее из гнезда, да только в скорлупе холодной... Откуда здесь взялось оно? Где птица та? И где ж гнездо?

- Профессор, Джессика, здесь мерзлое яйцо, покинутое птицей! Но откуда ему бы взяться в месте, этому подобном? Надобно сей лед нам растопить, вдруг то птенец о помощи просил?

Джессика повернулась на грохот, да так и замерла, не успевая реагировать на происходящее. Круглый стеклянный шар остался у нее в руках, но она напрочь забыла о нем, наблюдая за действиями Лориана и профессора. Медленно, словно сама была замороженной, Джессика подошла ближе, не сводя глаз с найденного яйца. Она хотела предложить свою помощь, - "А может лучше это яйцо теплой водичкой обмыть? Оно и согреется и чистым станет?..." - но застеснялась, как обычно. Сэр Найт прекрасно справлялся сам, демонстрируя ученикам свою технику владения огнем. И Джесс перевела взгляд на полку, где до этого находилось яйцо, - с чего бы это яйцу вздумалось падать, да еще прямо на голову профессора ЗОТС?
Оглядев полку со статуэткой и прочими незначительными предметами, Джесси задрала голову повыше. На следующей полке, откуда скатилось яйцо и до сих пор медленно сыпались хлопья вездесущей пыли, она увидела большую бутыль из темного стекла с жидким содержимым темно-малинового цвета. А дальше...
- Ой, посмотрите! - не задумываясь о том, что может отвлечь профессора в неподходящий момент, когда он занят магией и сосредоточен, Джесси громко вскрикнула, пораженная увиденным. Шар она прижала к груди левой рукой, а правую вытянула вперед и вверх, совершенно неприлично указывая пальцем на стеклянный цилиндр с застывшим в нем зеленым гомункулом.
- Там!... На полке!.. Там кто-то... - от волнения она никак не могла выговорить четко, что именно увидела и лишь невоспитанно тыкала вверх пальцем, округлив и вытаращив глаза.
[nick]Джессика Лайонс[/nick][status]облачная принцесса[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/9/47186.jpg[/icon][sign]тиха, задумчива, нежна...[/sign]

- Нет, стойте! Ужель не видите, что то лишь вред несет? - воскликнул Хаши в исступленьи, с трудом сумев сей драгоценный груз сдержать.

Сперва лишь это привлекло его вниманье, лед будто б внутрь рос, истаять не пытаясь, и лишь трещал, подобно углям иль змее гремучей. Лишь после ощущение пришло иного рода - жгло Хаши руки сильно, будто слазила с них кожа, от дыма, коим лед тот расстилался, усугубляя лишь его страданья. Он мог отдать бы то яйцо профессору, да все ж уверен был, что то решением является неверным, ведь одинаково для всех губителен сей черно-сизый дым. Свой груз он спешно возложил на стол ближайший, а после же в попытке тщетной руки приложил ладонями к ногам, пытаясь боль унять иль охладить хотя бы.

- Сей лед магической природы, нельзя с ним так! Позвольте же сперва мне попытаться узнать хоть что-то о подобном колдовстве. Я не уверен, что по силам то мне будет, но знать хочу я, что здесь приключилось.

Пожалуй, Хаши сознавал, что и профессор истину подобную уж ведал, да все ж смолчать не мог. Он должен был хотя бы попытаться! Хоть что-то разузнать, помочь хоть как-то, коль иное ему и вовсе не по силам было. Не мог он лед тот растопить, не мог согреть то существо, что хрупкой скорлупою защищалось, не мог причину дыма объяснить, но мог он попытаться взглянуть туда, на тех, кто это сотворил. И способ выяснить для разрушенья.
Коснувшись пальцами легко лежащего яйца, он полностью сосредоточился на ощущениях того касанья - на холоде, на гладкости неразрушимой скорлупы, на существе, что там еще живо... Свои глаза закрыв, он постарался то увидеть снова глазами не своими, а того, кто колдовство подобное смог применить. Хотел он видеть те события давно минувших дней, услышать и понять, что сотворил колдун тот, но не более того. Его причины этого поступка, пожалуй, вовсе и не занимали, как, впрочем, не хотел он и узнать, что за существо в яйце сокрыто.

[nick]Джессика Лайонс[/nick][status]облачная принцесса[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/9/47186.jpg[/icon][sign]тиха, задумчива, нежна...[/sign]
Как ни была Джессика потрясена увиденным на полке, но исходящий от яйца дым отвлек ее от находки. Рука, вытянутая вверх, самопроизвольно опустилась, а Джесс с ужасом уставилась на Лориана, изо всех сил сочувствуя ему. Она надеялась, что профессор сможет помочь и бросала на него беспомощные и призывные короткие взгляды. Судя по сосредоточенному виду, сэр Найт уже подключился к оказанию помощи. Увлеченная всем этим, Джесси даже забыла на время о том, что так потрясло ее минуту назад. И услышав вопрос Тео, обращенный к ней, в первый миг растерялась.
- Э-э-э... ах, да... - встряхнувшись, она вновь указала рукой на верхнюю полку, - смотрите, профессор, там кто-то... что-то... в банке... - она не могла подобрать нужных слов для описания неизвестного существа, то ли заспиртованного, то ли замороженного. Оставалось надеяться, что профессор сам увидит и все поймет.

С ненавистью смотрел Лориан на птенца, вылезшего из кучки пепла. Какая отвратительно живучая мерзость! Новое проклятие срывается  с его пальцев - языками пламени душащими, черными, словно сам мрак. Полный муки крик птенца торжествующими фанфарами звучит в его голове.

Хаши все же сознавал себя, хоть мысли чуждые поныне в голове его кружились. О, это торжество! О, славный, славный крик! Такой пронзительный, такой живой, он полон боли был, непониманья и будто б просьбы... Иль то непокорность лишь была? Прежде Хаши слушать доводилось подобные рассказы фолиантов, что в жилах заставляли стынуть кровь, а после приходить в ночи кошмаром. Колдун его не одобрял в мягкосердечии подобном, ужесточить стараясь понапрасну. Каким же ныне монстром стал он здесь? За что птенца он ныне мучал? Крик существа болезненно в груди мальчишки отдавался, в то время, как желания его сознаньем диктовались - убить, убить его, иначе быть не может. Колдун одобрил бы его, того он долго добивался.

Придут - несомненно- времена, когда целые города и страны будут так кричать - вразнобой и почти в унисон - для него. Но нет! Черное пламя стухает - и вновь яйцо отливает ровным золотом среди пепла. Он ненавидит... Он в ярости...

Все больше Хаши в том видении терялся, терял себя, свои уж чувства не отличая от чужих. Он злился, ненавидел, от ярости пылал, желая разорвать, сломать обертку яйца того, что скорлупой зовется. Гримаса гнева исказила черты его лица, а пальцы неосознанно лишь крепче сжались на льду, что скорлупу хранил. Он жаждал страха, жаждал власти, ненавидя весь мир вокруг. Он был иным... Когда-то, не теперь.

Хватает яйцо, швыряет его о пол и топчет ногой. Прессует волной чистой силы - и почти воет от бессилия. Он мог...Он помнил, как так вот одним своим желанием стирал с лица жалких планет города. И вот - всех крох его сил не достает, чтоб уничтожить яйцо,  алеющее на полу. Проклятую - не один десяток раз- птицу, что наотрез отказалась его признавать.

Как то возможно было? Как птица та осмелилась противиться его желаньям?! Он ненавидел все сильнее и сильней, он растоптать ее пытался, он... Не Хаши, нет. Он колдуном был, черным, сильным, таким, каким отчаянно пытался стать, едва попав в чужое обученье, да все ж не смог. Он прежде был так слаб... Поныне слабость та лишь отголоском будила в нем отчаянную ярость. Он прежде убивал! Уничтожал он города! Пожалуй, мог бы уничтожить и планету так просто, лишь движением руки, лишь чуть сильнее сжать...

Что же... Нет, он не позволит жалкой курице лишить его надежды на возвращение. Он знает, как делают это смертные - сам учил их в лучшие времена.
Мальчик в школьной форме открывает дверь кабинета. В маленьких почти круглых глазах - недоумение и любопытство пополам с детским страхом :
- Профессор...

Никчемное созданье! Слабое, неправильное, годное лишь как расходный... Что? Чьи мысли то? Чье то сознанье? Хаши, все же Хаши смотрел в чужие круглые глаза, в коих страх смешался с любопытством, и восхищение с недоуменьем. Тот мальчик был как отражение его, что в зеркале внезапно очутилось, да из глубин взглянуло на того, кто колдуном стал. Профессор... Нет, профессором он не был, он кем-то был безжалостным и злобным, он был одним из тех, кто жаждет только крови, кто яростью пылает, как огнем. Дыханье Лориана участилось, пальцы вновь по льду скользнули, расслабленно, как будто изучая.

Тот, кем был Лориан; не собирается слушать этот никчемный лепет годного лишь на корм создания.
Магия хватает его черным вихрем, сворачивается непроницаемым куполом - почти как раньше, но сейчас - лишь на никчемного человечка, и это подогревает его злость. Он не должен заниматься этой мелочью! Но цель - о, она стоит того, чтобы замарать руки.  Вероятно, и не один раз. Ветер - иссушающий, абсолютно сухой и горячий - врывается в купол, вжимая мальчишку в стенку.

Хаши смотрит. Смотрит и не понимает, чем же мальчик тот так провинился. Новый он так злится на него, пожалуй, презирает даже... За что? Ужель за неуменье творить подобное с живыми существами? Он смотрит, не моргая даже, не протянув руки, не попытавшись сделать шаг навстречу отраженью своему, лишь улыбаясь. Улыбаясь? Неужели... Он улыбался искренно, но злобно, растягивая рот в ухмылке дикой, питаясь будто бы страданьями чужими.

Он призывает  горсть свежего полярного снега с кусками льда и ставит у границы. Мальчишка кричит, плачет, просит - пока еще не понимает, ведь горячий ветер не жжет - лишь уносит  воду, и верным псом складывает ее капельки у поверх снега, вновь становясь сухим. Скорлупа яйца трескается - он смотрит торжествующе и позволяет непокорному птенцу видеть.

Нет! Лориан с трудом отдергивает руку, виденья разрывая сеть и прикасаясь к глазам, на коих отчего-то слезы показались. Он молчит, молчит, не зная, что сказать профессору и Джессике, что рядом, все в той же комнате, которые не видели всего того, что ныне до сих пор стояло пред глазами. Тот мальчик из виденья... Лориан когда-то сам в подобном же огне сгорал, прося и плача, умоляя отпустить его обратно к тем, кто остался в Неверленде. Был там его дом, дом, коего он и поныне не забыл, туда все так же возвращаясь во снах редких, просыпаясь после и смотря подолгу в небо. Ужель свое он будущее видел?
Нет, нет, того не может приключиться! Он видел прошлое, хотел он лишь узнать, кто и зачем заколдовал яйцо! И способ колдовства... Он должен был узнать, как лед разрушить, да не смог. Быть может, все же следует остановиться? Дальше не смотреть, все предоставив для решенья профессору, себе не забирая? С сомненьем покосившись на сэра Найта, Хаши головою лишь качнул. Болезненное любопытство в груди его обосновалось, он должен знать, он должен был увидеть, что дальше будет в том виденьи! Нельзя так прерывать повествованье, нельзя, пусть даже больно отчего-то.
Вновь яйца рукой коснувшись, Хаши в то же самое виденье скользнул, пытаясь разузнать, что дальше будет. Отчего-то холодно так было пальцам, да только лед тому причиной не был.

В руке мелькает клинок - и чертит знаки на прибывающем снежном холме. Жертва, прием, сохранение... Лед  - чтоб не растопить понапрасну влагу. Он создает вокруг птенца черную клетку и почти ласково говорит:
- Смотри. Это - для тебя. И лишь из-за твоего пустого упрямства. Таких будет столько, сколько потребуется.

- Жертва, прием, сохранение... - шепчет ныне Хаши в пустоту.

То важным было, очень важным для кого-то, не для него теперь и не для мальчика того. Мальчик жертвой был, в том не было сомнений, но отчего ж он не сбежал до этих самых пор? Виденье дымкой колыхнулось, по краю расплываясь, и Хаши вновь откинул мысли прочь. Он черным колдуном являлся... Нет, нет, не колдуном, намного больше, выше, сильнее, чем представить было можно.

Мальчишка хрипит и скребется в барьер. Красная кожа растрескалась, и ему уже хочется пить. Хочется прохлады - невыносимо и больше всего на свете. Правильно. Хорошо. Неутолимое смертное желание - прекрасная основа для проклятия. Он  превратится в иссушенную мумию, желая снега, льда и глотка воды так исступленно и отчаянно - а его душа завершающим штрихом дополнит рисунок чар.

То было правильно, то было идеально - чужая жизнь, душа чужая для того, чтоб сохранить создание иного рода, что связано с огнем. С огнем! То верно! Угольком яйцо сверкало на полу, оно и ныне было будто бы огня того же порожденьем. Потресканная кожа мальчика, такого же, совсем, как Хаши, бросается в глаза, мешая видеть иное что-то. Страх... Страх с головой затапливает вдруг колдуньего ученика, виденье заставляя вновь прерваться. Страшно было сознавать ему, что сам он мог бы стать подобной жертвой. Он сам иль кто-нибудь из тех, кого он прежде знал, кого он видел... Нет, мысли прочь! Ему все ж надо вновь окунуться в то виденье! Досмотреть, увидеть все!
Внутри так было больно, будто бы все внутренности в клубок тугой скрутили, да вниз дернули, немало ни заботясь о нем самом, а пред глазами стояла как и прежде та картина - мальчик с круглыми глазами, чья кожа трескалась, краснела, облезала, чьи крики музыкой в его ушах звучали, наслажденьем отзываясь... Ужель же он таким мог стать?
Вдох, вдох глубокий, рваный. То был не он. Он не таков. И снова пальцы лед сжимают, снова...

Всхлипы и хрипы несчастного льются вкуснейшим бальзамом на его собственную душу. Ах, слушать бы их целую вечность - и долее. Пить тягучим  медом и вдыхать - но нет, нельзя, эта смерть - для проклятой птицы, а не для удовольствия. По жалким перышкам птенца текут слезы - они не помогут уже никому.

Ах, как хотелось Хаши сбросить те оковы и скользнуть вперед, спасти того юнца! Но нет, он должен выстоять, он сможет... А тот, глазами чьими ныне он смотрел, зрелищем так наслаждался, упивался прямо, стремясь увидеть каждый миг страданий плоти. Сменился ракурс наконец, теперь птенца он видел, что плакал настоящими слезами. Как можно было то... Нет! Виденье надо было до конца узреть! И наслаждаться, радоваться вместе с тем, кто так стремился убивать!

Чаша с таким желанным снегом пополняется выпаренной из уже едва шевелящегося мальчишки водой, что тут же замерзает кристалликами льда поверх символов. Не простого льда. Он опускается в кресло - и смотрит на это, умиротворенно и умиленно, долго - пока мальчишка не испустил дух - и тот, притянутый знаками, не окрасил снег в чаше  в черный цвет.

Как странно было чувствовать все это, когда душа рвалась на части птицей вольной! В виденьи Хаши счастлив был и так доволен, будто не было иного наслажденья, чем видеть то, что перед ним происходило. В реальном мире ж по его щеками стекали слезы, капая на стол. Прервав виденье, Лориан лишь слабый всхлип себе позволить смог, надеясь, что не услышан он останется. Что с ним? Стер с лица те слезы, ученик колдуний, посмотрев на влагу ту и убеждаясь, что она прозрачна. Боялся он, что кровь чужую на пальцах обнаружит он, но нет.
"Держись, ты должен!" - сам себе он молвил твердо. - "И никто иной".
И вновь в виденье он скользнул.

И новое проклятие летит в недрогнувшего в клетке плачущего птенца, и в черном дыму и пламени вновь остается яйцо. Он забирает его - и опускает в чашу черного снега и льда, вновь чертит кинжалом узор, и магия торжествующе льется по острию.
Сковывает последним стремленьем к холоду и отчаянными усилиями; с которыми не видяще глядящая в потолок полными муки глазами мумия боролась за последние капли воды в своем высохшем, как рыба в духовке, телом. Помножает на его власть и бездну безысходности  жертв. Скрепляет древними знаками и издевательским условием:
- Лишь когда умирающий без воды возжаждет огня, этот плен будет разрушен.
Он достает из чаши ледяное яйцо - весь снег и лед сжался в кажущуюся тонкой скорлупу и торжествующе выходит из кабинета. Больше эта птица ему не помешает.

Виденье кончилось. И Хаши устало осел на грязный пол. Его мутило, ему хотелось... Нет, не пить. Ему хотелось сном забыться, чтоб не видеть, хотелось уши зажимать до боли, чтоб крики мальчика того звучать в них прекратили. Как мог он так смотреть?! Как мог... Не мог он сделать ничего, прекрасно то он ведал, но боль, что разрывала ныне грудь, не отпускала все ж его.

- Треснет лед лишь тогда, когда умирающий без воды возжаждет огня, - повторил слова чужие Хаши.

Хрипло, слабо, больно... Он ведь такой же, да? Такой же... Не ныне, так потом.

Джессика не сразу заметила, что происходит с Лорианом. Она ошарашенно смотрела на неведомое существо, заключенное в прозрачный цилиндр. Ей было невдомек, что это - одна из легенд старого Хогвартса. И лишь когда подняла недоумевающие глаза на профессора,  обнаружила, что тот внимательно смотрит на Хаши, услышала хриплое дыхание мальчика, увидела его бледное до синевы, мокрое от пота лицо... лишь тогда она поняла, что с парнишкой творится неладное. Что происходит?! Не зная, что предпринять, боясь задавать вопросы, Джесс замерла, захлестываемая волнами ужаса и сочувствия к чужому страданию.
Сколько она так простояла? Казалось, время остановилось, замерев, как и  она, от страха и бессилия.
Но вот Хаши в изнеможении опустился на пол, и Джесси, встрепенувшись, бросилась вслед за Найтом к мальчику, присела на корточки у его кресла, с готовностью кивнув в ответ на просьбу присмотреть. Она хотела произнести:
- Конечно, сэр! - но губы не слушались, а голос застрял в горле. Джесс заметила, что у нее сильно трясутся руки. Лориан выглядел, что называется, - краше в гроб кладут, а Тео... Джесси еще никогда не видела его в таком бешенстве. Бледное лицо, сверкающие глаза, ожесточенный взгляд... ох, что будет!...
Он мог бы и не предупреждать - Джесс и так не стала бы соваться с вопросами. Ей было жутко! И как ни хотелось увидеть колдующего профессора, - а сейчас это должно было быть что-то необыкновенное и значительное, - она даже смотреть в его сторону не стала, боясь помешать любопытным взглядом.
Верная данному обещанию, Джессика сосредоточилась на Лориане. Он нуждался в помощи и поддержке. Но чем она могла ему помочь? Целительницей она не была. Утешить словом - но она не знала, что он пережил. И Джесси сделала то немногое, на что была способна.
Людей, переживших обморок или приступ лихорадки, выздоравливающих после тяжелой болезни, сопровождающейся высокой температурой, - обычно поят теплым травяным чаем, обтирают лицо влажной салфеткой... Но чая ей негде было взять, как и салфетку... А вот обтереть потное разгоряченное лицо...
Прохладная влага коснулась лба Хаши,  - не теплая, но и не слишком холодная, - освежающая. Нежно обволакивая, влага скользнула по векам, стекла по щекам к подбородку, освежая и высыхая, как утренняя роса.
[nick]Джессика Лайонс[/nick][status]облачная принцесса[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/9/47186.jpg[/icon][sign]тиха, задумчива, нежна...[/sign]

Откинулся вновь на подушки Хаши, нахмурившись и теребя рукав. Хотел бы верить он, что сможет сэр Найт спасти птенца, и полтергейста в банке странной, и каждого, кто поражен был магией зловредной профессора того, да опасался, что все так просто явно быть не может. Профессор тот силен был, зол и ловок, умен, то не признать нельзя, иначе бы его давно поймали, едва б он первого убил ученика. Душою мертвою скрепил он колдовство, но сколько было их? Один? Иль двое? Иль, может, каждый, кто внезапно исчезал, такой же жертвой неизвестной становился?

- Я... мог бы посмотреть, наверно, - Хаши неуверенно сказал. - Коль то является поддельного профессора работой, то явно запечатан полтергейст душой невинного с условьем диким, кое мы предугадать навряд ли сможем без подробного виденья. И, Джессика... Скажи, давно ль ученики внезапно стали исчезать? Со мною вместе поступала девочка, я помню, которая с седыми волосами. Ты помнишь? Кажется, Мадлен. Она исчезла, говорили, уехала внезапно, да только я не верю в то. Думаешь, она... мертва?

Сложно ему было вопрос задать подобный, опасаясь ответа, что способен был бы прозвучать. Скорей всего и правда, мертва она, как мальчик из виденья, сгорела или еще похоже что-то. Зачем? Зачем он мучил их? Как выбирал? Отчего, к примеру, Хаши, иль Джайя, иль Джессика с ним не столкнулись до сих пор? И как так получалось, что кто-то мог до выпуска дожить, а кто-то даже первый курс не в силах был окончить?

- Джессика...

Лориан нахмурился, пытаясь в слова облечь то, что он ощущал. Он знал, он чувствовал, что Джессика стремится оградить его, как будто он так слаб иль вовсе недостоин узнать правду, коль она так неприглядна и страшна. Хотел бы он поведать ей, что прежде он промышлял охотой, пусть недолго, что ставил он капканы и стрелял из лука, что вовсе он без жалости добычу потрошил, чтоб на костре с иными беспризорниками пищу приготовить. Поведать он хотел, что в услужении у колдуна отнюдь не доброго он находился, что видел результаты колдовства, порою сам же принимая в том участье. Хотел он рассказать, что сам когда-то хотел бы превзойти учителя и стать сильнее в много раз, чтоб все иные перед ним склонялись... Пусть он позже желанье то отринул, но то не повод вовсе от него правду сберегать. Да только как сказать вот этой девочке со светлыми глазами, что часть его и вправду ликовала, когда он силу чувствовал внутри?
Молчанье затянулось, Хаши все никак не мог найти тех самых нужных слов, да после то напрасным оказалась, ведь Джессика его к себе подозвала. С кресла соскочив, к ней Хаши подошел, не понимая, в чем сложность прикоснуться к той картине, что от них отвернута была.

- Опасности я от нее не чую, - молвил Хаши.

На деле ж вовсе не уверен он был в том, что даже мимолетное касание к картине не обернется для него бедою. Быть может, чары того колдуна на каждой вещи здесь встречались? А, может статься, что и нет, и потому Лориан упрямо к той картине прикоснулся и обернул ее к себе, изучить стремясь изображенье.

- Стой, Лориан! - запоздало вскричала Джессика, но мальчик уже коснулся портрета. К счастью, ничего страшного пока не произошло. Джесси все же выхватила картину из рук Хаши и теперь смотрела на нее, онемев от изумления.
- Взгляни... это же директор... или нет? Но так похож!
Потрясение было настолько сильным, что Джесси никак не могла выразить его в словах. На портретах, насколько она знала, обычно изображались уже умершие знаменитые волшебники. Но их директор был вроде бы живой... пока... во всяком случае, до сегодняшнего утра... Может быть, печальное происшествие случилось только что? И им просто не успели сообщить? А портрет что же, уже нарисовался? И оказался, как ни странно, не в кабинете директора школы, где и висели подобные портреты, а тут, в заброшенном углу... Или на картине не директор? Но тогда кто?!
- Хаши, ты что-нибудь понимаешь? - ошарашенно спросила Джессика, и тут же решила, что лучше расспросить сам объект невероятности.
- Сэр... сэр Дамблдор... Это Вы? Но как?!... Почему?!... Как Вы сюда попали, профессор Дамблдор?! Или кто Вы?
[nick]Джессика Лайонс[/nick][status]облачная принцесса[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/9/47186.jpg[/icon][sign]тиха, задумчива, нежна...[/sign]

[nick]Альбус Дамблдор [/nick][status]Портет Директора[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/3/80491.jpg[/icon]

- Тот, кто подменил меня собой, мой мальчик, - голубые глаза, полные грусти, остановились на Лориане:
- Возможности портретов ограничены, и я не знаю большего. В яйце - мой феникс, и его он так хотел убить. А портрет, юная леди, висел в кабинете, с момента моей смерти - пока не пришел он. И не спрятал его здесь. Профессор, который вам помогает, рискует сильно.  Если Фоукс влетит в замок, о вас узнают - и едва ли пощадят. Не дайте этому случиться! Лучшее для вас сейчас - немедленно вернуться домой.
Дети были слишком малы - особенно, мальчик, а он сейчас - не способен помочь и подсказать им ничем толковым. Просто портрет - тень некогда великой личности, оставленная на память миру, оживленная кистью мастера - и, увы, лишенная былых сил. Тогда, при жизни, он мог бы направить - пусть все вразнобой бросились бы судить хорошо оно, или плохо. Чем больше от тебя зависит, тем тяжелее решения, которые приходится принимать. И они не бывают  благом - для всех и со всех сторон. Никогда, не в этом мире. Альбус Дамблдор умел рисковать и брать ответственность на себя.  И, пожалуй, как никто другой знал, каково оно - когда ценой ошибки станет далеко не одна твоя жизнь. А ты - не бог и даже не такой уж  великий и всемогущий маг, ты ошибаешься - раз за разом, и чаще веришь в свет в конце этого лабиринта, чем реально видишь хотя бы отблеск. Но не имеешь права уйти -  ведь без тебя вся твоя команда, весь Орден - лишь разношерстные люди самых разных убеждений, моральных качеств и пристрастий. Они не найдут общего языка - ведь чего общего у Наземникуса, Снейпа и Блэка?  Не поверят в себя, и, конечно же, не станут рисковать. Ведь дети должны мирно учиться, а каждый маг - оберегать свой дом , положение, семью. И враг перебьет их всех по очереди - небольшими кучками,  задавив сопротивление в зародыше. Так, как это, возможно, происходит сейчас.
Да только Дамблдор уже - лишь тень, отражение, отблеск памяти - и его сил не достанет ни на что, кроме совета. А лучший совет, что он способен дать этим детям - прятаться. Потому что риск оправдан, когда есть цель - и хотя бы проблеск пути к ней. А у этих двоих, если мертвый волшебник уловил верно, не было ни того, ни другого.

- Мы все в большой беде, профессор, - Хаши чуть помедлил пред ответом, стараясь не смотреть, что Джессика творит.

Она металась и искала что-то, швыряла на пол мелкие предметы, вздымала пыль, от коей так хотелось кашлять и першило в горле. Ей Лориан помочь не мог, не знал он, что искать... Иль все же знал? Пусть то касалось не предмета вовсе.

- Он требовал признанья от птенца и, мыслю я, что многие из тех, что прежде здесь учились, не успели домой уехать, став для колдуна лишь жертвами для новых ритуалов. Я ж вовсе не имею дома, а тот колдун сильней во много раз всех тех, кого я прежде знал, и потому нагонит нас он, хоть сбежим, хоть нет.

Коль видел бы поныне своего ученика колдун, у коего учился прежде Хаши, он был бы в ужасе от наглости его. Тот проявил непослушанье прежде, его же ныне проявлял и будет так же делать впредь, ведь следовало Пивза оживить, и Лориан помочь мог. Пусть даже не было на то чужого разрешенья.
Портрет к себе прижав, чтоб ненароком его не повредить, Лориан вновь к банке с Пивзом подошел. Коль Джессика поныне занята решеньем, как известить профессора, она ему не сможет помешать, а потому Хаши к банке с полтергейстом прикоснулся, а после он закрыл глаза, сосредоточившись лишь на одном. Условие освобожденья Пивза... Не более. Не ритуал иль тот, кто сотворил его. Условие лишь, больше ничего.

[nick]Альбус Дамблдор [/nick][status]Портет Директора[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/3/80491.jpg[/icon]
- Если так, вам нужен союзник, - нахмурился покойный директор еще больше:
- Сильный союзник или хорошая команда, чтобы противостоять злу. А пока вы не найдете помощь, старайтесь вызывать как можно меньше подозрений и обсуждать за пределами замка все спорные вопросы. Здесь порою уши бывают не только у стен. Старая школа не рада самозванцу, но никто не знает, насколько ему удалось ее подчинить и какие чары создать. Юная леди права - нам лучше уйти отсюда.
Принесение учеников в жертву было; конечно, нонсенсом, и Альбус недоумевал, как позволило такое Министерство и попечительский совет. В его времена они вмешивались в дела школы даже слишком часто. Впрочем, в возвращение Темного Лорда тоже слишком упрямо отказывались верить...
А Лориан не увидел ничего. Вероятно, запрос был слишком узок. Ведь далеко не на каждом шагу встречаются чары с некогда озвученными условиями, порой все гораздо проще.

Джессика нахмурилась и уже было собралась отругать Лориана за то, что он опять решил узнать какую-то тайну, проникнуть в неведомое и скрытое, - и это после того, как сэр Найт с таким трудом привел его в чувство. Что за беспечность! Она уже было открыла рот, да так и застыла, услышав откровения мальчика. Ну да, он упоминал, что боится высоты, но какое это сейчас имеет значение? Сам ведь видел ужасную смерть ученика. И теперь, когда им, возможно, угрожает такая же опасность, он что-то мямлит про страх высоты?!
Выслушав Лориана, Джесси захлопнула рот и бессильно рухнула в стоявшее рядом кресло. Она смотрела на мальчика с жалостью и отчаянием, несколько раз порывалась что-то сказать, но терялась... Наконец, она произнесла дрожащим голосом:
- Хаши, ты хочешь, чтобы я выбросила тебя в это окно?.. Но я не могу...! А вдруг ты не полетишь? Вдруг твоя магия не сработает? Я боюсь!..
Она бросилась к Хаши и присела перед ним на корточки, умоляюще глядя снизу вверх и страстно уговаривая:
- Миленький! Голубчик! Доверься мне! Я уже не раз летала и делаю это хорошо. Ты просто закрой глаза и представь, что спишь. Ты и не заметишь, как я тебя аккуратно перенесу. И держать буду очень крепко, смотри!
Джесс ухватила Хаши за ноги и сжала изо всех сил. Затем разжала руки и вскочила. Избегая смотреть мальчику в глаза, она деловито засуетилась, как будто вопрос был решен, - замотала свою отросшую косу вокруг талии, наподобие пояса или ремня, и запихнула портрет за нее  - вот так, за спиной, чтоб не мешал, но и не выскользнул. Теперь хорошо! Держится крепко. Банку с зеленым "подсудимым" она затолкала за пазуху, - благо, талия была крепко перевязана косой, через нее не выскочит, - и тщательно запахнула на груди отвороты мантии внахлест.
Все это время она, не замолкая ни на минуту, - чтобы вдруг не услышать возражений и новых просьб Хаши, - деловито бормотала:
- Так! Это мы вот так сделаем, вот... еще покрепче... замечательно! А это вот сюда... ну давай! Чего ты не лезешь?! Ага, прошло! Теперь это... вот сюда... - Джесс комментировала каждое свое действие вслух, старательно "не замечая" Хаши.
В помещение с сильным стуком влетела через окно школьная метла и грохнулась на пол, подняв тучку уже подсохшей пыли. Джессика брезгливо поморщилась, передернула плечами, и пыльное облако накрыла влажная морось.
Девочка подошла к метле и уселась на нее в привычной позе. Только теперь она рискнула взглянуть на "напарника", с надеждой, ожиданием и некоторым испугом.
- Хаши, - почти шепотом, с трепетом произнесла она, - давай! Ты ведь не хочешь, чтобы МЕНЯ(!) убили... как того мальчика... что ты видел...
[nick]Джессика Лайонс[/nick][status]облачная принцесса[/status][icon]https://i.imgur.com/SXOMcu6.jpg[/icon][sign]тиха, задумчива, нежна...[/sign]

Отредактировано Стефани Грэй (27 Апр 2020 22:40)