Макс ещё успел подумать, что со стороны Шеогората это очень мило - предоставить им в распоряжение своего камердинера в личное пользование. И что Безумный Бог - однозначная прелесть, и очень жаль, что он уже ушёл. А затем изоляция растаяла, и к ним пришли Острова.
Это было больше, чем он мог вообразить себе в самых смелых мечтах. Немыслимее, чем он мог увидеть в самых фантастических снах. Масштабнее, чем он вообще был способен помыслить до этой секунды. Парень выпал в прострацию, мгновенно и целиком обратившись в созерцание, слух и восприятие. Сейчас его не отрезвили бы ни доводы о разумности, ни физическая тряска, ни даже ментальный удар. Это происходило словно само по себе, без участия рассудка, без осмысленных решений. Не как выбор - как что-то, само собой разумеющееся, не имеющее и не способное иметь альтернатив. Что-то, что было выше его.
Дыхание замедлилось - так же непроизвольно вставая в ритм. Семь счётов. Девять. Пятнадцать… После двадцати Макс перестал их сознавать, даже краем рассудка не отмечая, как он дышит, и дышит ли он как-нибудь вообще.   
О, теперь он понимал, о чём говорил Безумный Бог, называя сны песчинкой в пустыне, которую мог предложить он. Это был лишь Предел, самый край первый и всё ещё не сделанный шаг в глубину - и это уже отличалось от всего, что он прежде видел и знал, как отличается кусочек коралла в серьгах и ожерелье модницы от зарослей на дне тропического океана.
Происходящее не вписывалось ни в какие законы - ни логики, ни физики, ни адекватности, ни последовательности, ничего из того, что мог бы перечислить Макс, описывая мир. Выворачивалось из тесной коробочки здравомыслия и цвело папоротниковыми огнями, расцвечивая черноту внутреннего мира многомерно-радужным северным сиянием. Невероятное. В том количестве, качестве и концентрации, в которых оно с точки зрения разумного, нормального, упорядоченного и правильного просто не могло и не должно было существовать. Однако Макс умел не отрицать. Касаясь для всех невидимой и неощутимой маны кончиками пальцев, понимая воздух как продолжение собственной руки и сплетая сны, он давно научился этому искусству. И сейчас это было его спасением, как первое “не может быть” могло бы стать концом.
Однако, оберегая внутреннюю гармонию, приятие не помогало с внешним балансом. Парень почти физически ощущал, как прогибается под давлением этого обрушившегося со всех сторон беспощадно-красочного, переливчато-текучего, неизменно-движущегося дуально-полиморфического мира его сознание, не способное вместить столько нового-странного-инакого за раз. Как зашкаливают все показатели восприятия, начиная путать цвет со звоном, а запахи - с далёким шорохом листьев... или шёпотом звёзд?
Он понимал - теперь, со всей отчётливостью - почему пришедшие сюда люди сходят с ума. Безумно, невероятно, убийственно щедро было воплощённое вокруг понимание немыслимого. Казалось, протяни руку - и нащупаешь ключ к сокровенным тайнам мироздания. Подпрыгни, вытянув руку вверх - и космос осядет на пальцах тонким покровом перчатки. Обернись - и узришь в сплетении яркой красочности сплетённых в калейдоскоп цветов, грибов и звёзд бесконечность. Всё - твоё. Всё - для тебя. Всё - можно. Бери! Останавливать некому.
Жутко. Волшебно. Заманчиво. Непостижимо. И до очевидного просто. Всё это в одно и то же время, распуская чувства на нити, переплетая и путая прежде бывшие цельными полотна, огромным упругим клубком-мячом подбрасывая их и оставляя подпрыгивать вверх и вниз, постепенно останавливаясь - но не становясь яснее. Слишком много. Слишком откровенно. Слишком... Да просто - слишком.
Хотелось кричать - в голос, срывая связки и царапая горло. Хохотать - от непереносимого восхищения и восторга, и одновременно с этим - рыдать. И он ничуть не удивился бы, окажись его слёзы радужными или даже кристальными.
Сколько времени потратилось на это осознание, на сколько им завладела эта реальность, было ли здесь вообще такое понятие, как “время” - Макс не знал. И это, в сущности, было совершенно неважно. Что-то тёплое и меховое шевельнулось на его руках, привлекая внимание. Кошка. Обычная, знакомая, родная кошка. Мура. Память без труда потянула и её имя, и всё остальное, что прилагалось. Даже подхватила последний вопрос.
- Нет… - предельно честно отозвался парень, опускаясь на траву и ставя оборотницу на лапки. - Или да… Я не знаю… Одновременно. Ни то, ни другое. Это больше, это страннее, это иначе. Мур... - Уолтерс перевёл взгляд на кошку.
Вроде бы адекватный взгляд, даже не плывущий и вполне сфокусированный на ней. Но в то же время - потерянный, какой-то частью смотрящий вне и откровенно отражающий всю ту смесь чувств, что толклись нынче в парне, сменяя друг друга и склеиваясь краями, чтобы попасть в фокус одновременно.
- Мне срочно надо сойти с ума, - вынес вердикт он. - Хотя бы немного, но немедленно. Иначе я, чего доброго, правда тут ко всем грешным Магистрам рехнусь. Это слишком много. Слишком много всего за раз, - как и в прошлый опыт своего касания к нечеловеческому, Макс отлично сознавал, что с ним происходит, и даже был способен сформулировать это человеческим языком. -  Я горю, как предохранитель в приборном щитке. Я отключусь, - предупредил он. - Помедитирую немного. Или много - не знаю... сколько потребуется. Не вытрясай из состояния, пожалуйста. Даже если я снова буду выглядеть трупом, когда ты вернёшься, - он пожал плечами и зачем-то уточнил. - Ну… от грибов.
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

Макс рассеянным успокаивающим жестом погладил кошачью голову и спинку.
- Мы здесь уже несколько минут, а я ещё даже адекватен, - заметил он.
Стоило перестать активно-созерцательно вовлекаться в мир, сфокусировав большую часть внимания на Мауре, на привычном обыкновенном разговоре с ней, как стало легче - до той степени, что парня вполне хватило ещё на несколько фраз и даже попытку анализа:
- Значит, какие-то фильтры есть. Принимая информационный поток от целого мира без них, я должен был выгореть за секунду-другую - это просто несоразмерный масштаб. Либо я принимаю что-то меньшее. Либо я принимаю не так... Но ты посмотри, как оно восхитительно!
Один взгляд на цветочную ежесекундно меняющуюся реку, из которой островами выступали разноцветные переливающиеся грибы - и Уолтерса догнала, опрокинула и накрыла с головой новая волна упоения, а зелёные глаза лихорадочно заискрились - сейчас в совершенно буквальном смысле, крохотными вспышками света и молниями - тем же самым энтузиазмом, что Маура имела (не)счастье наблюдать чуть раньше, в Преддверии, а вдохновенная улыбка стала ещё шире, обретая безумный оттенок.
- Это лучше, чем я мог бы представить себе! Мур! - при взгляде на неё взгляд парня стал самую толику спокойнее и более похожим на привычного его. - Я хочу кусок этого пирога! И я пошёл!..
Он медленно - так, как только мог - вдохнул, а затем выдохнул снова, заставляя себя закрыть глаза, концентрируясь на процессе, пытаясь настроиться на медитацию. Ему не хотелось... не то что надолго отключаться - даже на минутку отворачиваться от великолепия, которое продолжало происходить именно в эту минуту. Но делать то, что надо, а не хочется, Макс тоже умел. Он продолжал методично выполнять технику, которую ещё в далёком Китае мастера-наставники крепко вбивали в юных неопытных учеников, и с каждым вздохом становилось тише. С каждым шагом вглубь себя - спокойнее. От чего очищать сознание - от разумных упорядоченных мыслей или от блистающего светового хаоса, было решительно всё равно. Внутреннее пространство постепенно меркло, успокаивалось, темнело.
Омммммммммммм...
Он дышал, пропевая про себя один-единственный бесконечный слог мантры, непрерывно, на выдох и вдох. Не считая времени. Не отмечая ничего - только звук, бывший центром средоточия.
Омммммммммммм...
Наконец приходили они. Ощущение гармоничности. Отрешённость. Безмятежность…
Им ничто не мешало и ничто не пыталось испортить их, взломать, затопить - весь хаотичный красочный безумный мир послушно оставался вовне, не проникая туда, куда его больше не приглашали. Его дары не были обязательством. Так же, как брать что угодно, можно было отказаться от всего вообще. Не брать ничего.
Какой он хороший…
Внезапно возникшая на фоне вибрирующего звука мысль была одинокой, блуждающей и тёплой - словно болотный огонёк, искажённый и неправильный с точки зрения адекватности. И то, что он думает о мире как о существе - едва ли разумном и даже сознательном, но определённо живом, не смущало и не отзывалось вопросами. Вопрос был в другом - отыщется ли у него ушко, за которым можно почесать. У Шеогората было целых два…
Омммммммммммм...
Немного собрав себя воедино, Макс вновь обратил сосредоточенность вовне, пытаясь слушать мир. Теперь - иначе, не с жадным восхищённым вниманием ребёнка, дорвавшегося до груды подарков рождественским утром. Без убеждённости, что всё приемлемое и допустимое - о, в этом тоже была его серьёзнейшая ошибка, которую он сейчас сознавал - просчитали и взвесили за него. Не пытаясь охватить всю многомерную детальность - скорее нащупать суть, почувствовать резонанс.
Омммммммммммм...
Звуку, рождённому его собственным сознанием вторило, сплетаясь с ним в четырёхполосную косу, змеящейся лозой обвиваясь вокруг что-то извне. Столь же вибрирующее, столь же бесконечное, столь же зовущее и способное вести. Не имеющая предела дорога, зияющая бездна - и высокий мост над ней, чернота, дремлющая миллионами, мириадами оттенков и красок.
Он рискнул посмотреть - не теряя сосредоточенности, не сбиваясь с медленного ритма дыхания, не отпуская необходимый звук. Раскрыть глаза навстречу всецветному великолепию, раскинувшемуся вокруг. Пронзительно-чётко осознать, что воздух напоён лёгкой фруктовой свежестью.
Парень смотрел - прямо вперёд, отсутствующим опустошённым и переполненным взглядом, уже не думая - слушая, впитывая, ощущая, и темнота встречалась с радужным светом на границе его глаз.
Это место могло бы поглотить его душу. Несколько минут (секунд? часов? тысячелетий?) он почти всерьёз раздумывал - не отдать ли? Навечно связать себя с Островами, ярким сполохом отразиться в бесконечных облаках, растечься по небу огненной лентой, смеяться вместе со звёздами и прорастать тысячами грибов. Оставив тесную оболочку, что носила имя Макс, принять иную форму существования. Это не было страшно. Но не казалось из всех возможных исходов и самым заманчивым. Просто возможность. Ещё одна, коих в каждом повороте сворачивающихся, словно пёстрые ящерки, рек, было бессчётное множество - и парень почти представлял, как это может быть, когда вместо кровеносных сосудов тело пронизывают столь же всеобъемлющие нити грибницы, а волосы летят по ветру лепестками-птицами.
Безумие…
В котором всё начинается, заканчивается и длится только тобой.
Макс рассмеялся - легко, весело, и, пожалуй что, счастливо. Откинулся назад, расслабившись полностью, запрокинув голову, не сомневаясь, что воздух его подхватит. В масштабах причудливых всевозможностей это было мелочью, в своей банальной нормальности не стоящей даже толики пристального внимания. Протянул вверх руку - коснуться пальцами податливого неба, погрузить в него ладонь и зачерпнуть немного на пробу. Стащить к себе и без спешки откусить, распознавая оттенки. Даже касательно этого его не посещало и тени сомнений. Немыслимое?.. Нет… единственно реальное в месте, где объективное и субъективное были способны прихотливо поменяться ролями в любой момент.
- Я нашёл баланс, - он всё ещё смотрел в украшенное яркими лунами небо, стекающее с его пальцев, словно густой тягучий сироп.
После пережитой встряски хотелось заняться чем-то умственно необременительным вроде ленивой дрёмы в разноцветных лучах светил или неспешной прогулки по окрестностям.
- Мур... что ты говорила про дегустацию грибов?
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

Небо на вкус оказалось шоколадно-чернично-сливочным с нотками цитруса и мяты. И это было вкусно - настолько, что парень, ещё не прикончив первую порцию, уже задумывался о второй. А заодно - о том, что с голоду они здесь точно не пропадут, даже если не найдут людей в ближайшее время, да и с ночёвкой вопрос тоже запросто решится. Совьют гнездо себе или в какой-нибудь цветок залезут. То, что цветов, способных вместить их двоих, на глаза пока не попадалось, Макса не беспокоило - он был свято уверен, что они либо найдутся, когда понадобятся, либо специально для них прорастут. Беспокоило парня состояние Мауры - всё ещё тревожное и нервное. Оно диссонировало с его собственным состоянием и, нарушая гармонию, гудело рассерженным шмелём. Парень медленно вдохнул, пытаясь отстраниться от навязчивого звука. Вновь лизнул растекающееся по пальцам небо.
- Давно мы познакомились, - отозвался он. - На твоём-первом моём-втором курсе. Возле входа на Рейвенкло. Вы не поладили с почтовой совой, которая притащила тебе приглашение на вечеринку в пижамках, и я, можно сказать, тебя от неё героически спас... ла, - парень хихикнул, припомнив милые особенности их знакомства. - И был я в то время, - отдавая должное тому, как родилось то чудное имя из половины его собственного и спешных мыслей о том, что он же собирался притворяться девчонкой, Макс постарался воспроизвести это в точности, - Ма...рией. Потом мы пошли к Сью и Лизе в Выручай-комнату - веселиться. А моих фамилиаров зовут И-дон и Джиннэнг, она - радужная воздушная змейка, способная менять размер и засыпать, становясь кольцом, а он - энергетический золотистый паучок, который терпеть не может, когда его без спроса хватают руками.
Воспоминания о том-другом-нормальном мире не отторгали от этого. Это была его жизнь, и ни её, ни себя парень не делил на "до" и "после" - да, менялось окружение, становился другим он сам, но всё это было единым непрерывным течением его бытия, а не россыпью изолированных друг от друга озёр. Сейчас бытие определённо становилось смешанно-радужным, окрашиваясь во все стороны от той точки, которой была его медитация. Мгновенно перестроиться целиком, было невозможно, но процесс успешно был запущен. Немного времени... впрочем, его им тоже подарили сполна.
- К вопросу о том, что я делаю - я достал кусочек неба, и теперь пробую. Оно, кстати, очень вкусное. Хочешь? - он протянул ей руку, на которой несколько пальцев ещё были покрыты полужидкой галактикой. - Есть, правда, не слишком удобно, - улыбка на пару секунд стала чуть виноватой. - Надо было его как что-то более плотное, вроде желе, брать. Мур, - второй рукой он продолжал гладить пушистую спинку и прижатые ушки, распугивая бабочек с чужой головы. - Ну что ты? - он не знал, как убедить её в этом, как объяснить то, что и в слова-то наполовину можно было заключить с трудом, не не мог не попытаться объяснить. - Я в порядке. Я поймал резонанс, меня больше не заливает через края. Острова не агрессивны, они не навязывают ничего сверх твоего желания. Я... просто хотел всё, что оказалось в доступе, разом. Не учёл, что в доступе несколько больше, чем стартовая порция на одного упорядоченно-разумного человека, - он рассмеялся. - Привык, что в путешествиях опекают. Ничего, теперь усвоил самостоятельность. Со мной всё хорошо, правда. Теперь - хорошо.
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

Маура успокоилась - по крайней мере до той степени, чтобы не продолжать допрос, подтверждающий его разумность, и пойти дегустировать грибы вместо того, чтобы продолжать уговаривать его вернуться. И это было хорошо - во всех отношениях. Потому что возвращаться сейчас, ничего толком не увидев, не узнав и не сделав, парень со всей определённостью не хотел. И не намеревался.
Интересно, она правда поняла, или это просто компромисс с моим упрямством?..
Спрашивать об этом вслух Уолтерс не стал, понимая, что будет просто не в состоянии ответить внятно, если оборотница встречно спросит "Что именно я должна была понять?". Поэтому не стоило. А на её замечание о его вере парень улыбнулся сам - не грустно, скорее с лёгкой самоиронией. Это было незаслуженно - он, хоть и предпочитал по возможности решать ситуацию миром, со своей стороны делая всё, чтобы не накалять, редко именно верил. Чаще - рассуждал логически, приходя к обоснованному выводу, что опасности нет, или тихо параноил, пока факты не убеждали его в обратном. Сейчас же Макс, прочувствовав лично, просто знал. Впрочем, и эту тему поднимать он не стал. Она казалась более уместной не здесь и сейчас, а в ленивый зимний вечер, когда сидишь на диване с чашкой какао в руках, и заняться, кроме философствований, особенно нечем.
- Если сбежит - значит, живой, и грызть его не надо, - пожал плечами парень, в свою очередь поднимаясь на ноги и направляясь следом.
Возможность того, что кто-то из местных жителей может быть грибами, была вполне себе такой реальной, и истреблять фауну путём её поедания заживо парень не стремился. Всегда можно было отыскать флору, которая для этого и была предназначена.
- Найдём тот, что не сбежит, - на ходу Макс слизывал последние капельки неба со своих пальцев. - И съедим его. А потом - ещё парочку других. Мне интересно, разноцветные грибы по вкусу тоже различаются или нет.
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

Против того, чтобы вырасти, Макс совершенно ничего не имел - сверху обзор обещал быть многократно лучше, небо - ближе, и от луны можно было, не напрягаясь откусить. Видимо, пришло время обеда, раз все мысли парня через одну сводились к еде. Так что он наблюдал за тем, как ползёт наверх Маура, и - да, некоторые вещи и тут не менялись! - схватился за сердце при виде её прыжка.
- Осторожнее! - вот кому надо было беречься, так это безбашенной кошке, у которой даже страховки в виде привычной левитации сейчас не было.
Нет, Макс, в принципе, был уверен, что она и тут запросто полетит - так же, запросто и естественно, как заговорила. Если не будет думать о причинах и следствиях, а искренно сочтёт это в порядке вещей. Но сочтёт ли?..
- Так, дай-ка я лучше сам к тебе поднимусь!
То, что привычная воздушная магия не работает, он помнил. И плитки собственным традиционным усилием воли сгущать не пытался - а смысл? Не дай бог (ага, весьма конкретный, Безумный), ещё блокировка навернётся по какой-то причине, и что-то сработает из производных Порядка. Нет-нет-нет-нет-нет! Тем более что на Островах всё было устроено столь прекрасно, что никакой необходимости в этом не было. И в голове от веера гипотетически возможных способов организовать себе подъём, почти ощутимо лезущих в руки, опять начинало слегка шуметь.
Не всё сразу!
Об этом приходилось со всей строгостью напоминать самому себе, чтобы вновь не выпасть в чудовищно-восхитительное состояние ощущения всего. На второй раз оно, возможно, далось бы проще, а сознание не пыталось бы вывернуться и завязаться многомерным узлом - но сейчас было вроде как не время созерцать. Он хотел попробовать гриб, да и Маура только-только перестала по поводу него беспокоиться... ни к чему было вновь пугать её собственной отрешённостью.
Всё - но постепенно. Времени хватит. Для начала - просто попробовать пойти.
В соответствии с такой мыслью, Макс сделал шаг вперёд и вверх, ставя ногу прямо на воздух и замирая на пару секунд, с интересом прислушиваясь к ощущениям. Не то, чтобы он сомневался, что воздух удержит - нет. Это обязано было сработать, потому что... Потому что. Ему было надо подняться на гриб, да и в целом гулять по воздуху - классно, разве нет? Но вот каким окажется воздух - твёрдым и плотным, словно ступенька, слегка упругим и чуть пружинящим, как облако, изменится ли цвет там, куда он наступал, отметятся ли его шаги следами из пыли фей и радужных оттенков - вот что было парню интересно, и вот за чем он наблюдал перед тем, как сделать следующий шаг.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon][status]Главная шизофрения окрестностей[/status]

[nick]Дрожащие Острова[/nick][status]Красочное безумие[/status][icon]https://i.imgur.com/zHaGndo.jpg[/icon]

Белая бабочка вспорхнула вверх с хвоста падающей кошки, но не сделала ни одного взмаха крыльями, распавшись легким васильковым ветром и пролившись на цветы внизу оранжевыми искорками шафранного дождя. Легкий перезвон... Цветы или воздух? Та, которая так привыкла летать в обычном мире, сейчас падала, как эта самая бабочка, не распадаясь, не меняя цвет, но продолжая возводить лишь стены, не пытаясь построить самый хрупкий мост. Одной лишь мысли, одной попытки, одного "а может..." ей бы хватило, чтобы бабочка не упала искрами, а закружилась звенящей мелодией, подхватила ее мягким облаком, задержала сливочной пенкой, подняла вверх легким струнным перебором... Но бабочка упала.
А что же Макс? Громогласные аккорды безумной монохромной цветности его первого шага встрепенулись абрикосовыми каплями росы, протянулись прочнейшими канатами прозрачного тумана, завертелись безумным миксом маслин и винограда, распались фонтанами карминовых птиц, давая ему то, чего он желал. Миг вперед, бесконечность назад, час в сторону и год вниз... Казалось, будто сам он обернулся вихрем, фиолетово-золотым, карминово-серебряным, багряно-синим, но тот лишь видимость, которой вовсе не пристало верить. Два шага по воздуху, один по земле - он сделал их, едва то осознав, успев подхватить упавшую кошку.

- Да, - как ни в чём не бывало, кивнул Макс. - Я видел.
Он не торопился выпускать кошку из рук. Ощущение знакомого мягкого-тёплого-пушистого в них больше не выбивало из колеи столь разительно, как это было во время первых прикосновений к ней после перехода. Инакость уже не фокусировала на себе внимание, а протекала сквозь пальцы гибкой патокой, шуршащим серпантиновым дождём.
- Но это совершенно не имеет значения, - он покачал головой. - Мне было нужно не дать тебе упасть - я здесь. В этом сейчас. Я безумен, - серьёзно, предельно серьёзно сообщил Макс, не отрывая взгляда от оборотницы, и в зелёных глазах не плескалось ни капли иносказания или насмешки. - Всё ещё не так сильно, как мог бы, но я работаю над этим. Вернее сказать, это работает над собой само, а я только дышу Островами и не мешаю им происходить. И тебе настоятельно рекомендую того же.
Они всё-таки собирались наверх, и Макс, не размениваясь уже на подъём, ощутил себя там, без "если" и "может" взирая на мир с высоты жёлтой обкусанной шляпки, ощущая под ногами не брошенную на несколько метров вниз разноцветную землю, а бархатистые упругие переливы, забирая с собой Мауру и рассеянно вспоминая, как трудно было проделать это в Стране Чудес, и как естественно оно получалось здесь. Легче шага, прозрачнее поворота пера. Тихой, звенящей музыкой ветра, доносящейся из ниоткуда, колышущейся в хаотически-ярком пространстве тонкой молочной паутинкой. Колокольчики... это был их звон. В резонансе с ним казалось таким простым быть не только там и здесь в одно мгновение, но одновременно быть и не быть. Возможно, теперь он даже сумел бы оставить в воздухе улыбку.
- Ты сейчас диссонируешь, - заметил парень, скрещивая ноги, усаживаясь на гриб, опуская кошку на свои колени и разжимая руки.
Захочет сменить положение - ускользнёт.
- Очень значимо, очень явно отрицая и отторгая всё окружающее. Ты пытаешься быть нормальной, упорядоченной, разумной... сохранять за собой привычные правила, принесённые с Земли... - он взглянул на неё с искренним недоумением. - Нет, не чтобы это было совсем невозможно или кем-то запрещено... Но зачем? Это просто ужасное ограничение!
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

- Мы начинали говорить о тебе, - обратил внимание на смену темы Макс. - Но хорошо, если хочешь, давай обсудим меня. Я рехнусь всерьёз, если перестану сходить с ума, - повторил он то, что уже озвучивал раньше, совершенно не беспокоясь очевидной парадоксальностью формулировки. - Возможно, с тобой будет иначе - не знаю, я не настолько силён в принципах работы сознания, чтобы делать обоснованные выводы, но для меня остаться традиционно-классически-здравым здесь, значит отказаться от восприятия почти целиком. Не видеть, не слышать, уйти от понимания, абстрагироваться от всего окружающего и держать дистанцию не меньше трёх шагов, как мантру повторяя, что ничего общего у меня с этим безумием нет. Не быть здесь, по сути. Это тяжело, но выполнимо. Я мог бы - и так. Но это полнейшая бессмыслица. Зачем тогда вообще находиться здесь, если таким образом относиться? Зачем приходить в новый мир добровольно только ради того, чтобы полностью игнорировать его? Я не хочу, - медленно проговорил он. - Я шёл сюда ради того, чтобы понять. Почувствовать. Приобщиться к иному. Всемогущество - это просто побочный эффект, который возникает от этого понимания. Возможности, которыми глупо не воспользоваться, если их предоставляют, но не самоцель. Ради них одних вообще не стоило никуда уходить - что придётся любым подходящим способом я могу сотворить в любом сне. Ценны не они - ценно новое знание, которое не даст мне сплетённый мной же сон. Но получить это знание тут в полной мере, во всяком случае для меня,  немыслимо на здравый ум - он просто не вмещает Островов. Его заклинивает концентрацией немыслимого и избытком информации, когда каждая цепочка восприятия начинает трёхмерно разворачиваться в глубину, высоту и ширь, а любая попытка привычного анализа, восстановления причинно-следственных связей - это заведомый провал. Здесь всё случается. Потому что. Продолжить может кто угодно, любым желаемым обоснованием. Всё будет правдой - и всё по итогу окажется ошибкой. Ты видела... я способен принять это в своём обычном состоянии, но не способен переварить, не могу взаимодействовать. Мне необходимо быть безумным, чтобы оставаться здесь в собственном уме. Возможно, у тебя выйдет иначе, - повторил он. - Возможно... И нет, - Макс тряхнул головой. - Я всё ещё не согласен, что это - ловушка. Не в большей степени, чем любой другой мир, способный дать что-то новое и увлечь. Да, в Островах вполне реально раствориться, - кивнул парень. - Я понял это. Я думал об этом. Я всё ещё здесь, как ты видишь, и из меня даже не растут грибы. Бытие человеком ещё далеко не полностью себя исчерпало, чтобы я сейчас отказывался от него. И знаешь, - Макс задумчиво взглянул в кошачьи глаза и вздохнул, - мне, пожалуй, даже немного обидно. Ты столько лет сетовала на мою чрезмерную разумность, осторожность и приверженность правилам, подавала пример лёгкого отношения ко всему, включая чужое и собственное здоровье, жизнь и смерть, затевала сомнительные эксперименты, вступала в контакты с инопланетными цивилизациями и всеми силами тянула меня окунуться в Хаос. И теперь, когда я вполне готов на это, когда получил вполне реальный шанс его познать и прикоснуться - ты убеждаешь, что оно гибельно и не стоит того. Элегантный парадокс, - он усмехнулся, - я оценил. Но от возможности познания не откажусь. Что касается возвращения, - парень посерьёзнел. - Я в любом случае не намерен уходить отсюда раньше, чем мы решим проблему с Порядком, переплетём Серый Марш и всем этим поможем Шеогорату уберечь Острова от разрушения. Я всё ещё не до конца понимаю, как, и у меня нет, если честно, ни единого внятного плана, но у нас есть две человеческих недели и целая вечность на всё, - он пожал плечами. - Думаю, как-нибудь успеем. А потом...  Это слишком отдалённо и неважно, чтобы я сейчас об этом думал, - решил Макс. - Если не буду в состоянии сам проложить обратную дорогу, попрошу кого-нибудь помочь. Того же Хаскилла - он вроде как обязан нас консультировать и помогать.
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

Услышав такое пояснение, Макс долго, не меньше минуты, таращился на кошку, изредка хлопая глазами и вцепившись пальцами в грибную шляпку. Едва ли Маура имела в виду именно это, но для парня её слова свелись приблизительно к: "Я великая ясновидящая, служащая Инфо, и только у меня есть знания, право и возможность, совершать Поступки. А ты - слепой котёнок, заведомо не способный принять верное решение и понять что-то из действительно глобальных и важных вещей". Не совсем дословно, но с подобным смыслом. Бывший аспирант скрипнул зубами, сжал пальцы сильнее и, выдернув клок гриба, откусил кусок побольше, забивая рот. Вкус - а гриб был странен, точнее всего описываясь сочетанием "солёная пыль" - был неважен. Макс не вдумывался в него и не пытался распробовать, просто жевал, сознательно лишая себя возможности говорить. То, что если он сейчас ответит всё, что думает по поводу чужого мнения о своей персоне, так, как он это думает, они поссорятся с концами, было для него очевидно. А ссориться с концами парень, хоть и изрядно разобидевшийся на очередное недоверие и сомнение в собственных словах (можно подумать, Ралея было мало!), не хотел.
Надо было что-то делать с собственным состоянием. И "что-то" в последние уже неизвестно сколько лет было, как правило, одним. Макс вдохнул. Медленно, старательно, ища в мерном ритме привычного успокоения. В мире безумия, будучи не в себе, использовать технику, сделавшую из живого человека оплот рассудочности и рациональности? Да запросто! Парень настолько привык, что даже не задумался, насколько неуместно и цинично это должно было бы быть. Он втягивал воздух, едва ощутимо пахнущий ванилью, лимоном и палочкой кедровых благовоний, чуть прикрыв глаза, слушал тонкий, на грани уловимости звон всё тех же серебристых переливчатых колокольчиков и сплетающееся с ним звучание бамбуковой флейты.
Успокоение пришло, по традиции прихватив с собой понимание - они сейчас по разные стороны откровения Островов. И говорят о разном на совершенно разных языках, которые только внешне звучат похоже один на другой. И ради достижения хоть какого-то компромисса переводить, как тому, кто в теории должен был знать оба, предстояло ему. Макс не был уверен, что сейчас сумеет, однако в свою очередь тоже решил попытаться.
- Я не согласен, - ровно проговорил он, проглотив пережёванный в кашу гриб, в котором угадывался вкус мятного латте. - И ты не права, сравнивая меня с ребёнком без силы воли и критического мышления. Да, я не ясновидец, не избранный служитель Инфо, но это не значит, что мои решения, как бы дико и странно они не выглядели, априори недальновидны и не верны. Посмотри на меня. Вот именно так - ровно один в один - выглядишь со стороны ты, когда прыгаешь с волны на волну, стремясь не упустить мгновения и не находя времени на слова, - он едва ли сказал бы подобную бестактность в иное время и в ином месте, но уже был безумен довольно, чтобы уловить эту правду, и чтобы озвучить её для большей наглядности. - Запомни, дырку над тобой в небе, этот момент! Ты так обо мне беспокоишься - так почувствуй хотя бы меня, раз всё так вышло, и ты не хочешь чувствовать Острова! Сохрани впрок этот ком ощущений, в котором слипаются отвратительное понимание, что ты не сумел остеречь и убедить, хотя просил и предупреждал, аксиоматичная невозможность оставить родное и бесценное существо в беде и грызущие сомнения о том, чем это обернётся, хватит ли сил и будет ли возможность с этим управиться, - и снова, в иное время Макс не откровенничал бы так беспардонно, но желание поделиться тем, что раз за разом собиралось и копилось внутри, донести это до собеседницы было превыше того, что люди понимали как вежливость. - Может быть, ты вспомнишь об этом, когда мы вернёмся, и в следующем мире найдёшь полсекунды, чтобы шепнуть "не волнуйся, меня ведёт дар" до того, как сделаешь что-то, что я в здравом уме не перенесу. Мне будет достаточно, чтобы поверить, что так нужно и правильно. А сейчас и здесь, пожалуйста, - он заглянул в её глаза, пристально, глубоко, - постарайся услышать. Мы поменялись ролями. Сейчас дар ведёт меня. Я понимаю этот мир. Не целиком, за такой короткий срок - упаси Безумный Бог, это даже с одним куском покрупнее чуть довольно паршиво не закончилось - даже не в значительной степени. Но всё же я его коснулся. Удачно, насколько могу судить, раз сижу с тобой вот тут, а не перегрызаю ножку гриба вот там и не растекаюсь по небу силиконово-мармеладной кометой. Острова в самом деле сродни снам. Они как пустыня, из которой в реальность ветром вынесло одну крохотную песчинку. Они больше, глубже, вдохновлённее и не посажены на жёсткий каркас из незыблемых правил и законов, как тот, что можно найти в основании каждого моего сна. Но то, что здесь происходит, то, как оно находит пути воплотиться - мне это знакомо. Словно текучее, рассыпчатое, звеняще-прекрасное будто бы движется, кружится, дышит, цветёт... - он взмахнул руками, запрокинул голову, даже на хохенгроне не находя подходящих слов. - Я не могу быть здесь иным, не сломав что-то в собственном сознании, - парень вновь смотрел на кошку, серьёзно, вдумчиво, и не выглядел бы безумным вовсе, если бы не неземное вдохновение, освещавшее его лицо. - Это безумие - очень правильное, очень верное, единственно возможное здесь. Если это слово так тебя пугает, назови его взглядом на жизнь с альтернативной точки зрения. Экспериментом по возвращению в образ Шляпника. Расширением горизонтов познания. Это всё просто слова, неточные, искажающие. Они нужны Порядку, чтобы хоть что-то передать, но просеивают смысл сквозь себя, как решето, оставляя горсть стереотипов и штампов. "Безумие" - это тоже только штамп. Иное, неочевидное, изнаночно-смещённое - вот то, что хоть на кроху, но ближе к сути вещей...
Он сделал небольшую паузу, переводя дыхание. Сунул в рот остаток грибной шляпки. Прожевал. Проглотил.
- Я не буду звать тебя на эту глубину, - тихо проговорил Макс. - Не буду больше требовать понять. Не стану предлагать открыться, принимая обещанную нам мудрость Шеогората. Если она не нужна тебе, никто не заставит тебя приобщаться насильно. Это обернётся рядом неудобств, например, ты не сможешь летать, пока не поймаешь уверенность, что это возможно и доступно тебе, но это неважно. Я позабочусь о тебе. И прошу только одного - чтобы ты мне поверила. Со мной всё хорошо. Всё правильно. Я поклялся бы магией, но это насмешка - клясться тем, чем в текущее мгновение не обладаешь. Поэтому просто поверь. Острова для меня - это в самом деле огромная коробка конфет. Фантазийный торт с бесконечно-радужной глазурью и сливочно-причудливой начинкой со взрывной карамелью и искорками звёзд. Но это не значит, что я проглочу его целиком. Столько знаний за раз невозможно ни усвоить, ни воспринять.
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

Макс тоже мог бы продолжить их диалог и ответить.
Повторить, если его не услышали в первый раз, что у него есть навыки и опыт использования магии, конечно, не такой же, но максимально подобной из всего, что было доступно в мире обыкновенных здравых упорядоченных людей. Что в свете этого риск совсем не бесконтролен, и он сознаёт возможные последствия.
Что не каждая магия требует подобной моральной и действенной отдачи от своих адептов, и если ей повезло обладать сразу двумя подобными, это не значит, что таковых - большинство. Самому парню не диктовали никаких жизненных постулатов и не грозили за их неисполнение смертью или приютом безумных ни природная стихийная магия, ни ремесленная энергетическая, ни даже волшебные сказочные сны. Увы, собрать бОльшую статистику, чтобы уверенно заявлять про большинство магов с такими же талантами, ему было просто не на ком - в такие моменты особенно отчётливо всплывало, как узок, по большому счёту, круг его общения.
Что он ничерта не смыслит в ясновидении, чтобы понять его принципы и подводные камни самостоятельно и интуитивно, а подробный механизм этой стороны его работы, более-менее вменяемо объясняющий её странные и алогичные поступки, Маура до него донесла только сейчас. Прежде же она не просила его даже верить, что есть какое-то обоснование творящемуся безумству, просто ставя перед фактом, что оно свершилось, или совершая этот факт на его глазах. И даже тогда он не обижался на неё до состояния ссоры.
Что он не заявлял себя нормальным, а раз за разом твердил, что безумен, потому что безумие здесь - это норма вещей. И что он сознаёт сдвиг собственного восприятия, но не станет ничего с ним делать, потому что иначе его рассудок вывернет наизнанку и размажет тонким слоем по всем звёздам и грибам.
Что в чужих и собственных снах можно с такой же лёгкостью заблудиться, заигравшись, забывшись, утратив представление о подлинной реальности, считая ею продолжающийся сон. Или запутаться в слоях вложенного сна и, сбившись в цепочке переходов, начать в итоге мнить сном и реальность. И что - раз уж он как-то дожил до этого момента в здравом уме и памяти - он способен отделить собственное от привнесённого и принятого.
Что боги, способные вмешаться в жизнь смертных в любой момент, есть и в их мире так же. И тот факт, что они не приходят поболтать в кошачьем облике, не значит того, что при желании они не смогут перекроить всё по своему усмотрению, не считаясь с возможностями и желаниями человечков.
Они опять не понимали друг друга, и Макс, пожалуй, отчаялся думать, что они друг друга поймут в ближайшее время, а может - и вообще до того, как покинут Острова. И какие "ТАКИЕ" выводы он сделал из ею сказанного, парень даже не хотел уточнять. Он едва ли мог быть откровеннее, чем был сейчас, высказав всё, что лежало на душе. Это не привело ни к чему, кроме обиды. Маура не дала ему обещания быть в будущем чуть снисходительнее к тревогам человека, не способного читать поворотные моменты судеб. Не сказала, что верит - и даже что хотя бы попробует это сделать. Все его аргументы, объяснения, просьбы... видимо, не значили ничего.
Чем я это заслужил?..
От понимания, что он, вероятнее всего, ничем не убедит кошку в своей адекватности кроме немедленного возвращения обратно в правильный мир, парнем стремительно овладевала апатия. Такая, что ему не хотелось ни идти куда-то, ни делать что-то, ни даже шевелиться. А хотелось остаться валяться на грибе, раскинув руки, и ждать, когда через него потоком начнёт протекать разноцветное сиропно-карамельное небо. Интуиция подсказывала, что если лежать так достаточно долго, то оно затопит его с головой, и... нет, он не проснётся, потому что не спит. Но абсолютно всё станет совершенно неважно.
Почему только я обязан раз за разом поступаться своими взглядами, если они не совпадают с чужими, ради того, чтобы не устраивать глобальных ссор?
Макс всё-таки заставил себя пошевелиться, доползти до края шляпки и скатиться по нему, не обращая внимания, да и не вспоминая даже, сколько там от неё метров до грешной земли. Вдохновенно-радостное выражение с его лица тоже стёрлось, сменившись расстроенным и мрачным.
Почему если Маура варит зелье из фейрейской дряни, которую вообще не стоило трогать, не удосужившись даже дождаться, пока я появлюсь, я ограничиваюсь одной возмущённой тирадой и просьбой не заниматься опасной хренью в одиночестве, принимая её безумие как должное, как часть её? Почему одержимость Лиама техномиром, доходящая до полной невменяемости, когда он с горящими глазами пожирал взглядом всё вокруг в первый наш визит, и был готов скорее отгрызть себе руки и бросить их там, чем уйти оттуда, ни к чему не прикоснувшись - это то, с чем я смирился без мысли, что во время контакта с голограммой ему в голову внедрили программу, взявшую его под контроль?! Почему когда я нашёл что-то, столь же вдохновляющее, но не слишком Мауре интересное, меня нельзя хотя бы просто оставить в покое без ругани, обвинений и обид?! Неужели это настолько немыслимо - предположить, что я тоже могу ощущать что-то, кроме бесконечной тревоги за последствия происходящего, и реагировать на новый мир не только нытьём о том, что здесь кругом опасно?..
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

На самом деле всё то море слов, что обрушилось недавно на оборотницу в виде откровения, по сути содержало в себе всего пару просьб и одно не то обвинение, не то упрёк, а прочий шквал был многомерно выраженным и подробно расписанным со всех сторон уточнением в деталях. И это совершенно не касалось давно минувших школьных дней - о мелких неурядицах, происходивших в то время, парень и думать давно забыл.
Тяжелее всего Максу с Маурой было - и это он пытался донести - не из-за разногласий в их совместном прошлом, а потому, что она привыкла действовать одна. Всегда и везде. И, сколько бы он не повторял ей, что это не так, когда он рядом, что он поддержит и поможет - но для этого ему надо понимать, что происходит, нужна своевременная информация, нужно взаимодействие, изменилось что-то только один раз, в больнице. По закону подлости - именно в той ситуации, когда по итогу стоило просто позволить оборотнице удовлетворить свою жажду мести. В остальном же Маура оставалась одинокой, даже будучи в команде. Был ли упрёк в том, что она раз за разом отстраняется от всех, действуя сольно, не делясь сразу, а то и вообще ни полученными знаниями, ни собственными планами, справедливым? Или это у него не выходило командно сработаться с ней из-за диаметрально противоположной полярности взглядов, мышления, восприятия? Макс едва ли знал ответ - здесь не помогали ни собственная логика, ни чужая мудрость. То, что для Мауры было незначимой мелочью, для него являлось основополагающим моментом, и наоборот. И идею действовать тихо, вовсе не звать и не тревожить его, умалчивая и вновь и вновь расхлёбывая все неприятности самостоятельно, парень воспринял бы, реализуйся такое будущее и узнай он о происходящем, как вычёркивание себя из чужой жизни или, как минимум, фактом, что они уже не друзья, что где-то было для него равнозначно.
Обоснование же "меня ведёт дар" было не единственно пригодным - просто самым коротким, если учесть, что даже упущенное мгновение могло стать критичным, способным уложиться в его половину, не помешав нужному действию. Но сошло бы любое - и пространное рассуждение о том, что время, отпущенное комплексу, истечёт в ближайшие десять минут, и пласт информации в ином случае останется погребёнными, поскольку некому будет вытащить его источники из небытия; и деловое "я проверила, комплекс полностью заброшен, здесь можно спокойной ходить, ко всему прикасаться, опасности для наших жизней нет, в инфо меня всегда страхует магия"; и какое угодно другое, способное найти отклик у занудного здравого смысла и успокоить паранойю, касающуюся здравия и жизни - но сказанное ДО того, как ситуация получит развитие. До прикосновения к сталактиту и активации искусственного интеллекта командой на незнакомом языке. Будучи здравым, будучи адекватным, Макс не мог бросаться за Маурой (да и за остальными людьми и не слишком тоже) в омут, очертя голову, не думая о последствиях, не прикидывая возможности, не ища более спокойных и надёжных альтернатив. Ему нужна была причина для поступка. Было ли это невыполнимым требованием - говорить? Решать было не ему.
Услышав же запоздалый, но всё-таки ответ на последнюю свою просьбу, парень усмехнулся. В такой формулировке это было тоже не слишком радостно, но всё же лучше, чем полное ничего. Последняя фраза почему-то вызывала у парня встречное немотивированное недоверие. Он покрутил её так и этак, пытаясь понять, что же именно его не устраивает, докопаться до причины, однако не преуспел и плюнул на это занятие.
Не станет оспаривать и хорошо - меньше поругаемся. Тем более, что я свою жизнь в дар ещё не отдал, чтобы право на поступки и мысли кто-то в действительности мог оспорить.
Он не стал озвучивать это вслух - не было смысла провоцировать и подкармливать заглохшую беседу-обсуждение-ссору.
- Спасибо, - коротко поблагодарил он, направляясь за убежавшей вперёд кошкой. - Вера - это всё, о чём я просил.
Только, может статься, ты меня уже потеряла, Мур, если не можешь принять таким, какой я сейчас и здесь, не веришь, что это правильно. Это ведь не пройдёт бесследно. Такие вещи не проходят... Оно останется и по возвращении - я буду удивляться тому, какое пресное над нами уныло-голубое небо, и развешу музыку ветра на каждом окне, чтобы для меня продолжали звонить колокольчики. Примешь ли ты меня там? Таким же безумным. Может быть, не настолько, как теперь, но с той же искрой в глазах. Знающего, как перетекают друг в друга бабочки-лепестки, и тоскующего по Хаосу так же, как по радужным мостовым прекрасного Ехо. Надо будет всё же отправиться туда... связаться с Наездниками, спросить дорогу. У меня, конечно, отвратительный хохенгрон... А я-из-сегодняшнего-утра уже, кстати, имею дофига против такой судьбы. Потому что она включает всё это вот... и если бы я утром знал, что всё так будет, я не звал бы тебя с собой, а отправился бы один. Две недели - это совсем немного для ожидания, да и письма, вероятнее всего, Хаскилл был бы способен передать. А в письмах я писал бы правду - что всё отлично, безумно интересно, я жив-здоров и, хотя традиционная магия не работает, ей нашлась оригинальная замена. И все были бы довольны... Интересно, если писать каждый местный день, с какой частотой почта будет доходить на землю?..
Задумавшись об этом, Макс незаметно прибавил ходу и зашагал бодрее. Разные теснящиеся в голове мысли худо-бедно переключали внимание и отвлекали от переживаний.
[status]Главная шизофрения окрестностей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/4/76488.png[/icon]

[nick]Дрожащие Острова[/nick][status]Красочное безумие[/status][icon]https://i.imgur.com/zHaGndo.jpg[/icon]

Разве было на Островах хоть что-то, что могло бы укрыться от внимания Безумного Лорда? Они были не просто его отражением, но его сутью, его частью, его неизменным атрибутом, его символом власти и его бесконечной клеткой, его Планом. Ничто не ускользало от его внимания, ничто не могло быть проигнорировано, и некуда было бежать, и негде было прятаться.
- Хаскилл, почему они дрожат? - спросил он как-то давно, когда красная луна еще не нашла себе приют на вершине вулкана, а сам Шеогорат был странно рассудителен.
- Милорд?
Хаскилл, его милый Хаскилл... Как же часто он старался избегать неудобных вопросов, прячась за личиной непонимания. Но он-то точно знал ответ. Знал его и сам Безумный Бог, знал, да все же отмахивался от этого знания мимолетными и неуловимыми жестами, бесконечно сбегая, малодушно прячась, едва ли не топая ногами, чтобы всего этого не было. Да только они по-прежнему дрожали. Так почему же они дрожали? Быть может, им было холодно? Ледяное дыхание болот Деменции, сырой туман и вечная промозглая хмарь? А солнечные лучи Мании не более, чем острые льдинки? А, может, Острова дрожали, будто воздух в знойном мареве вылканически-обжигающих испарений от гейзеров и огней? От яркой вспышки внутри и кипящей крови?
Они дрожали, и эта дрожь мешала, выматывала, ослепляла, а слепым Безумный Лорд быть не хотел. О нет, ведь видеть - это так важно, особенно видеть правильно. Так что же было причиной той бесконечно-раздражающей дрожи земли? Ответ был прост, как соус без загадки. Или загадка без соуса, одинаково приторно и безвкусно. Они не дрожали, не дрожали никогда, но где-то там, терновником шипели змеи, бесконечно плясали звезды, маршировали бабочки и гремели грибы, где-то там звенели фанфары, и шептали виолончели, где-то там взрывался барабан с запахом люцерны, где-то там прорастали серые кристаллы Порядка... Их жизнь, их бесконечная пульсация и составляла дрожь. Дрожь, которой не было никогда, но которая была всегда.
- Я вижу, - звук в отражении неба или шелест легкого крыла.
- Я принимаю, - утверждение или чужой вопрос, звучащий где-то среди звезд и бесконечных лун.
- Я слушаю, - осколок мысли или свет чужой звезды в сиропе неба.
Шеогорат и был и не был здесь, смотря чужим светом, слушая крыльями, сверкая струнами огня и распадаясь лепестками колокольчиков. Колокольчики... Они звенели снова, такие тихие, такие громкие, отщипываясь нотками от воздуха, и формируя то, что Макс хотел. Хрустящий попкорн со вкусом лимонада взрывался у него во рту мириадами пузырьков, распадаясь сладостью и струнами фруктовых ароматов.
Троица же жителей внезапно замолчала, задумчиво смотря на кошку. Не беспокоил больше эльфа след базиликовой пыли от крыльев цветов, Анну же не волновал оттенок звезд на юбке грозовой, и даже Шелдон молча мял огонь руками, формируя из него то звезды новые, то луны, то растенья. Андо, наконец, заговорил:
- Неужели время для рассвета? Ты слышишь, Анна?
- Да, пожалуй, - девушка задумчиво смотрела на Мауру, замечая чуждый резонанс и ноты, что неслышимыми прежде были. - Релмина ждет.
- Опять проснулся Страж, - ей вторя, Шелдон обронил.
Каждый Мауру видел по-своему. Для Шелдона она сверкала, как малиновый узор на карамели, для Анны распадалась разноцветной пылью, для Андо же она звенела громче вересковой лютни. Не видели дурного в ней предзнаменованья, но каждый видел свой особенный сигнал, который для других был непонятен.
- Рассвет, вам точно говорю! Иначе откуда это многоцветье?
- Нет-нет, то лишь сигнал явиться мне к Релмине!
- О чем вы? Страж проснулся, снова, видно, приключенцы к нему нашли дорогу!
- Рассвет!
- Релмина!
- Страж!
Кто знает, сколько бы еще их спор продлился, если бы одна из белых бабочек внезапно бы с цветка не сорвалась и пролетела прямо над Маурой. Замолкли сразу трое голосов, уставившись на кошку, как на нечто неясное, но ценное такое, что и алмаз не каждый с ней сравнился б.
- Гостья!
- Та самая!
- Какой позор!
Шелдон вмиг огонь направил вниз, его заставив пред Маурой расстелиться дорожкою ковровой из цветов.
- Я Шелдон, мэр Предела. Добро пожаловать, гостья! Где твой спутник?