Джайя Шери Блейн

Возраст: 12

Раса: оборотень

Звероформа: черный лебедь

Статус: ученик Рейвенкло

Внешность: Даяна Эрнандес.

Происхождение: Вы любите сказки? Наверное, вы в них не жили.
Нет, наша героиня тоже любила свою затерянную на просторах междумирья родину, но никогда не считала ее сказкой. И совершенно буднично могла бы порассказать, что молочную реку летом лучше обходить дальней дорогой - прокисает. Что если булочка, которую ты лепишь к завтраку, открывает глаза и оживает, ее лучше сразу выкинуть в окно, пока тебя не обвинили во всех смертных грехах. Что, если ты заблудился в лесу, никогда не стоит спрашивать дорогу у встречных зайцев - собьешь все ноги петлять кругами. И хуже стащившего волшебного клубки Баюна может быть только снесшая яйцо избушка, впрочем, в любом из этих случаев путнику светит возвращение обратно - местной Яге не до него. И уж конечно же, прекрасно она знала, что у царевен - лебедей есть отцы и матери, а если не повезет - и мачехи, и братья, и сестры.
Где ж ей не знать, когда отец Джайи этим царем и был. И лебедем, конечно, тоже. Огромным, белоснежным и сияющим. Нет, звезды во лбу он не носил и очарованием не баловался - это уже чисто женские штучки. А вот мачеха и сестры - пожалуйста, тут все чин по чину.
Что же сама Джайя? О, тут все гораздо сложней. И самым венценосным государям не чужды порывы страсти, и когда с дюжину лет назад светлый воевода ценным трофеем привез в Белград полоненных степняков, юный тогда еще Мирослав пропал. Сколько ни твердил отец царевичу : "Не верь коварным воронам!" , от красоты черноокой Шери потерял юноша голову. Поселил пленницу во дворце, как царевну, надеялся согласия отцовского на свадьду выпросить. А степнячка была тихой да ласковой, а на деле затаилась, выжидая, пока надзор ослабят. И, когда родила она царевичу дочь, и смягчился старый царь, и ворвался счастливый Мирослав в покои любимой с радостной вестью - нашел он лишь брошенную малышку Джайю да распахнутое окно. Погоню снарядили, да поди поищи ворона в небе. Погоревал царевич, но через пару лет женился на светлой лебедушке знатного рода, и родила она ему сына и трех дочерей, а там и венец царский подоспел... Только первую дочь все равно хоть втайне, но любил он пуще других, и с каждым годом все сильнее - очень уж подрастающая Джайя была похожа на мать.
Ну а мачеха за то же ее ненавидела. Вслух она, конечно же, о том не говорила. Вслух тут никто многого не говорил, потому что царь - батюшка дочь любил и на расправу был скор.
И не шептались даже во дворце о том, что, когда настал час Джайи мерять лебяжью шкурку, не белой птицей поплыла она по озеру в заповедном гроте, а черной, как смоль. Взял царь с подданных клятву молчания, да потребовал у мастерицы чар сделать амулет, чтоб казалась всем черная лебедушка белоснежной. Нашили заколдованную бусинку на шкурку Джайи, и радовала царская семья глаз подданных клином статных белоснежных, как на подбор, птиц.
Еще пуще молчали о том, что случилось, как стали учить царевну сиянием себя окружать да звездами украшать. Ничего не выходило у Джайи, и лишь раздражал девочку свет, что показывала и примеряла к ней наставница. Не понимала она, что в этом красивого и зачем попусту время тратить на эти глупости. И так в какой-то момент так разозлилась она на сестру, которая хвастала и похвалялась своим светочем, что вышел у нее легко и с первого раза, так душевно пожелала: "Да потухни ты уже!", что на серебряный огонек вдруг наползла невесть откуда взявшаяся тень. И сколько визгу вмиг стало, что сбежалось полдворца, и отец, конечно же, тоже. Сияние вызывать Джайя больше не училась - ей сделали очередной амулет, да отправили думать над проникновенной воспитательной речью о том, что тьма - это очень-очень плохо, сведет ее прямиком в Навь, и даже в мыслях никогда обращаться к ней нельзя. Джайя думала... Бродя по самым темным дворцовым подземельям, которые казались ей порой комфортнее вычурных парадных залов и нет-нет, да протягивая руки к теням от факелов. Они ведь, казалось, позови - и прыгнут в пальцы. Правда, не прыгали, максимум, сдвигались чуть-чуть, и то, быть может, и случайно.
Слуги молчали и улыбались царевне, все пожелания ее исправно выполнялись - любящий отец баловал дочь, и никто не рисковал ему перечить. Вот только Джайя, увы, все знала. Ей было совсем немного лет, когда встретившись взглядом с горничной, вместе с приторным "Откушайте пирожка, царевна...", она внезапно услышала полное злобы и ненависти "Чтоб ты подавилась, колдовское отродье!". Тогда она не поняла. Переспросила, отчего перепуганная служанка мигом скрылась за дверью. Но разобралась быстро - на беду свою царевна вообще уродилась довольно смышленой. Быстро усвоила Джайя, что ежели поймать чужой взгляд и прислушаться, что-то из гадостей и проклятий, которые человек сказать ей хочет, аж распирает его, как хочет, но гнева отцовского боится и лишь в мыслях говорит, услышать можно. А думали о ней плохо почти все - не любили здесь степняков, а внешность происхождение Джайи с головой выдавала. И мать ее кляли чужеземной шпионкой, едва царя - батюшку не зачаровавшей, и саму девочку - змеею подколодной, от которой горе придет непременно, и лучше б ей помереть скоропостижно. Джайя тоже не славилась всепрощением - она мстительно доводила окружающих капризами и побегами, не упускала случая нажаловаться на слуг отцу, да так, чтоб их непременно на конюшне выпороли и держалась с людьми очень холодно и высокомерно. А те от того лишь пуще царевну не любили, в сравнении то с добрыми красавицами -сестрами особенно, и на том порочный круг замыкался.
Во всем дворце было лишь два человека, к которым царевна относилась иначе. Отец - лишенная других близких людей девочка платила на его привязанность самой преданной и пылкой любовью. Правда, титул его она не любила, и постоянно мечтала о том, что не был бы отец царем , и они спокойно жили бы где-то с мамой без всякой лицемерной толпы. Именно поэтому Джайя редко называет себя царевной Белградской, а предпочитает фамилию матери, пусть и знает о ней лишь по отцовским рассказам.
Вторым другом девочки был старый библиотекарь дворца , немало на своем веку обьездивший и повидавший, и доживший до мудрости не судить людей за то, каковыми они родились. В его книжном царстве Джайя и проводила обычно свободное время. Врядли кто из знавших капризную царевну мог представить, как терпеливо и искусно она утихиморивала жаркие споры исторических фолиантов, доходящие до драк тяжелыми переплетами, истеричные причитания давно не читанных пыльных романов и назидательные речи книг по законотворчеству и домоводству. Девочка возилась с фолиантами, ничуть не опасаясь испачкаться пылью, а те рассказывали ей о дальних странах, забытых историях и заморских диковинках, и не важно, что иноземные книги писались на чужих языках - все достаточно старые вещи тут умели разговаривать, если хотели, конечно.
Старый библиотекарь поговаривал, что у царевны талант мастерицы волшебных вещей, но и с этих занятий девочку быстро выгнали. Мастерству этому учила юных лебедушек царицына матушка, и приблуду иноземную, напоминавшую о подлой сопернице любимой дочери, ненавидела пуще многих. Как смотрела на нее, так каждый раз и думала, как извести негодяйку или хотя бы со дворца прочь отослать, с венценосного зятя глаз долой. А Джайя порой и сама того не хотела, но мысли эти злые слышала, и с обидою на несправедливость их зла да мести наставнице желала. А, если вышивать плат обережный от огня, что брошенным в пламя будучи, потушить его должен, да притом мечтать, чтоб сгорели платье роскошное да коса пышная злыдни старой ... Добром такое не кончится. В вещь волшебную кроме вышивки или иного рукоделия желание нужное да силу вложить ведь надо. Не потушил плат Джайи лучину, а раздул пламя в рост человеческий, и пусть не попалил цареву тещу, но напугал знатно.
Вот и сидела освобожденная от уроков царевна в библиотеке еще больше, и только рада, по правде говоря, была сестер видеть пореже.
Однажды, наслушавшись историй и насмотревшись картинок, Джайя очередной раз играла в саду, представляя, что она живет с мамой в степи, и вместо уроков танцев, вышивания и чопорного хождения по дворцу скачет на коне и стреляет из лука (да, дети - такие дети, и изнеженная и привыкшая к комфорту царевна вовсе не представляла, что это совсем не так весело и здорово, как кажется). Она сложила лук из палочки и нитки для вышивки, пыталась стрелять из него прутиками, представляя, что в руках ее - не кривоватая поделка, а тот самый красивый лук, который она видела на картинке в книжке. Ей так хотелось в это верить, держать в руках настоящее оружие, чувствовать себя свободной и сильной, и девочка поддавалась своему желанию, воображать и играть ей ведь никто не запретит. Лишь отложив поделку, девочка вдруг заметила, что ее "лук" приобрел изгиб и цвет как у того, книжного, что она все время хотела видеть на месте игрушки. Случай этот Джайя скрыла, слишком уж мрачнел, узнавая о всякой новой ее причуде, отец.
Так шло время, и вот радостную весть сообщил царевне батюшка - сговорил он Джайю с самим князем Китежским. Двенадцать годков - самое время свадьбу по местным законам играть, а за год как раз подготовить все успеется. Только не успела и понять Джайя, рада она судьбе своей, или нет. Выбирала царевна на ярмарке шелка заморские на приданое, и стражи близко стояли, да вдруг мальчишка, что товар ей показывал, как хватанул ее за руку, и свет тотчас померк. Только перстень обережный, что батюшка на руку ей в детстве еще надел, да снимать никогда не велел, руку ожег. А после, только вскрикнуть и успев, выпала Джайя на тропу средь диковинных домиков, а вдали виднелся огромный, выше нескольких дворцов, замок...

Магические способности:

Трансфигурация
Магия стихий: Тьма
Ментальная магия

Ремесленные навыки:

Создание артефактов
Зельеварение

Физические возможности: В целом, ниже среднего - дворцовая жизнь не предполагала физподготовки. Во многом девочку можно назвать изнеженной. В силу расы отличается природной плавностью и изяществом движения, статью и чувством равновесия. Хорошо плавает и свободно чувствует себя в воде даже в человеческой ипостаси. Царевну учили танцевать, но на принятые в этом мире эти танцы не похожи.

Примечание: 1)Для обращения в птицу должна набросить лебяжью шкурку на плечи, для обратного превращения - пересечь некую границу (например, воды и суши, либо порог дома) или перекувыркнуться в воздухе, сосредоточившись на желаемой превращении. Одежда спадает, если не была снята, при превращении в лебедя, шкурка - при обороте человеком. Шкурку бережет и всегда носит с собой - утрата ее и в родном мире чревата переселением в Навь к Кощею, а там, где до потустороннего мира нельзя дойти пешком, даже сбив десяток сапог, и вовсе может кончится трагедией.
2) В момент перемещения имела при себе несколько бытовых и косметических артефактов:
- прикрепленную к лебяжьей шкурке перламутровую бусину, заставляющую черного лебедя выглядеть белым;
- заколку, при наклоне головы определенным образом окружающую силуэт подобающим царевне-лебедь сияющим ореолом и зажигающаю "звезду во лбу",
- брошь, сохраняющую одежду чистой в любую погоду - такие носили все царедворцы, которым подобало появляться на людях только в белоснежных нарядах,
- гребешок, легко расчесывающий даже самые длинные и спутанные волосы и придающий им блеск и шелковистость,
- болтливое зеркальце, которое в теории могло что-то или кого-то показать, но на практике обычно только ехидно комментировало недочеты внешности хозяйки и окружающих, за что его регулярно грозили разбить,
А также не работающий за пределами родного мира путеводный клубочек, который должен был показать царевне дорогу во дворец, если она заблудится, и вышедший из строя после попытки противодействия похищению обережный перстень.

Деревянный витой жезл с кристаллом в навершии. Прикосновение жезла разрушает чары уровня до М1 включительно.