Примерить восприятие... Ульхар при обращении с легкостью пользовался памятью и рефлексами того, в кого обращался, что позволяло ему понимать незнакомые языки, использовать умения, даже не понимая, как это работает (особенно полезно в том случае, если надо было обратиться кем-то вроде стихийного духа, да или тем же лайтироном, который перемещался так же просто, как махал крыльями). Проблем с восприятием мира чужими глазами у него тоже не было, за исключением того, что любое такое восприятие проходило через призму его собственного. Предположим, он запросто мог стать карунком и ощущать намного больше запахов и звуков, но он не мог бы в полной мере ощутить шерсть на своем теле, ну или запросто отличить взрослого карунка от только вылупившегося, если бы только не задался этой целью специально, хотя такое все-таки очень редко, но случалось.
Сейчас был именно такой случай. Ульхар покорно следовал за сестрой, врастая в образ, примеряя на себя чужое восприятие, отгоняя свое так далеко, как только мог. И он замечал, что эльфы вокруг него как будто бы менялись, неуловимо, словно кто-то выплеснул стакан воды на еще не высохшее письмо. Лица эльфов расплывались, теряли очертания и четкость, уплывали от него, а после вдруг оформились, сложились, как мозаика в старинных витражах, заставляя метаморфа смотреть на них внимательнее.
Вот эльфийка, у нее довольно большой нос и мутноватые глаза, а вот эльф, у которого уши короче, чем у рядом стоящего, а вот еще один, у него кривая осанка и чуть искривленные пальцы на руках... И лица, лица, лица, все разные и совершенно не похожие! Как мог он раньше не замечать очевидного? Разные глаза, носы и рты, цвет глаз и взгляд, осанка, пальцы, даже уши отличались! И те двое, на которых указала Лейли, тоже были не похожи на других.
Столкнуться с ними было совсем не сложно - Ульхар подхватил первый попавшийся поднос, который тут же заставил его наклониться в сторону, чтобы не уронить все, что там лежало. Так было проще, гораздо проще, чем просто идти мимо, а потому лавирующий Ул буквально налетел на ближайшего из двоих подходящих эльфов, сохраняя его облик.
- Ай! Посторонись! - пискнул он, шустро двигаясь дальше, будто никакого столкновения и не было.

Ульхар не отставал от сестры, точно так же примерив на себя новый облик практически сразу после перемещения. А вот потом... У метаморфа не было проблем с чужой памятью - она становилась будто бы его собственной, послушно откликаясь на самые мимолетные желания и мысли, но все же он не собирался вспоминать, что этот самый домовик когда-то делал. К чему? Намного правильнее, даже нужнее было вспомнить, что сам Ульхар должен будет делать. И чего не должен, чтобы не вызвать подозрений со стороны того, кто был им так нужен. Точнее, облик его был нужен, а не он сам!
Задумавшись, метаморф не сразу обнаружил, что творилось с Лейли, вспомнив о ней лишь тогда, когда в памяти всплыли короткие приказы и последовавшие за ними события. Вид кровавых ошметков и человеческая рука, явно принадлежащая ребенку, которую так профессионально кромсали ножом, пока вода в кастрюле закипала, не просто обескураживал, но заставлял бояться. Не за себя - за Лейли. Она могла бы оказаться одним из вот таких детей, которые ни в чем не провинились, про которых когда-то леди Василина говорила, что здесь они в полной безопасности, а побег в лес для них едва ли не самое желанное приключение. Да им безопаснее было бы в желудке кермека искать плоды Самиры! Стряхнув с себя дурман воспоминаний, Ульхар обнаружил Лейли почти что на полу и бросился к ней, обнимая так крепко, как только мог.
- Сестренка, мы отомстим, я тебе обещаю, но я не справлюсь без тебя. Держись! Не позволяй вот этому всему тебя сломать, заставить поступать опрометчиво, ведь все, чего он ждет - это нашей ошибки. Нельзя ему дать победить!

Ульхар видел, точнее, знал, почти что самолично помнил то, в чем не участвовал, и тех, кого убил не своими руками. Какие слова он мог бы найти для Лейли? Какие кары были бы действительно подходящими для того, кто все это сотворил? И нашлись бы такие кары во всех известных и неизвестных мирах? Он не знал, а потому не мог найти слов, которые, к счастью, и не были уже нужны. Зов прозвучал, одновременно с ним руки домового эльфа похолодели от одной только мысли о том, что его ждет там, в кабинете, куда его звали. Он не хотел туда, но кто ему дал выбор?
Лейли не подвела, собравшись так быстро, словно не было вот этой мимолетной слабости, которая выдавала в такой самостоятельной и талантливой морфе его младшую сестренку, такую все еще непростительно маленькую для таких жутких событий. Он ей всего лишь кивнул, буквально в тот же миг, когда она исчезла, так что даже не знал, увидела ли она, но медлить было непростительно, а потому в тот же миг Ульхар откликнулся на зов, позволяя магии и памяти домовика сделать все, что требовалось. Переместиться, почтительно поклониться, смотреть так подобострастно, будто перед ним не тварь, убившая стольких ни в чем не повинных детей, а сама Самира, озарившая все вокруг своей милостью.

Дар речи как-то внезапно покинул Ульхара, ведь он совершенно не знал, что ему делать. Согласиться, как положено домовику? Еще не хватало! Становиться жертвой, хоть добровольной, хоть случайной, он не собирался. Отказаться? Но как, если домовики безропотно выполняют волю своего хозяина, а эта тварь была их хозяином? К счастью, само тело домовика и его рефлексы сработали быстрее, чем метаморф собрался с мыслями.
- Хозяин недоволен?! - визгливо вопросил домовик, чьи огромные глаза моментально наполнились слезами. - Хозяин считает, что Ильки недостоин работы?!
Какое же счастье, что под мантией этот старый ублюдок не носил никаких штанов или прочих ненужных атрибутов, которые могли бы помешать метаморфу забрать его облик! Вцепившись в голую ногу "директора", домовик продолжал голосить:
- Ильки не должен бездельничать! Хозяин уверен, что Ильки провинился!!! Ильки должен быть наказан!
Постучавшись для верности о ногу твари довольно крепким для такого тщедушного существа лбом и мстительно понадеявшись, что хотя бы синяк-то останется, Ульхар еще раз горестно что-то вскричав, трансгрессировал из кошмарного кабинета прямиком на кухню, чтобы успеть предупредить сестру.

"Сгори, кермеково отродье!" - не замедлил мысленно откликнуться Ульхар, спешно меняя облик на лусиндейю, едва появившись на кухне.
Сестра его точно узнает в таком виде, ведь таких существ здесь он никогда не встречал, причем это явно вернее, чем ему самому пытаться выискать сестру среди сотен одинаковых домовиков, а принимать облик Ильки было слишком опасно. По-хорошему, следовало забирать сестру и, скрывшись в каком-нибудь подходящем углу, где их не достанут, принять облик "директора", чтобы выяснить хоть что-то, но метаморф не питал ложных надежд. Изувер собирался провести очередной обряд, если верно судить по всему увиденному, а раз он что-то захотел...
Да, непослушание одного домовика, который, видимо, был каким-то недостающим звеном в этом обряде, ритуале или как там это вообще правильно называть, вряд ли мог стать надолго серьезной помехой. Вон их сколько - безвольных и беззащитных созданий, каждый из которых откликнется на зов и станет той самой жертвой, которую так жаждал получить "директор"! И как их всех заставить не являться? Пожалуй, с этим могла бы помочь леди Василина, но сколько времени займет ее обнаружение, лишние объяснения, убеждения? Нет, следовало действовать уже сейчас, причем выбор был только один - их всех надо было усыпить.
И Ульхар, сперва взлетев под самый потолок, раскрыл крылья максимально широко, как будто вызывая бурю. Оставалось лишь надеяться, что сестра поймет, что среагирует быстрее, чем все это сработает. Созданная крыльями то ли птицы, то ли зверя, магия сработала весьма необычным образом - воздух в помещении будто изменился, став более густым и тяжелым, подергиваясь дымкой полуденного марева и усыпляя всех в этом помещении. Он не подействовал бы только лишь крылатых - птиц, ну или полузверей или полулюдей, обладающих крыльями, а вот остальных ожидал глубокий летаргический сон, делая их всех похожих на мертвых. Ульхар надеялся, что этого хватит хотя бы на время, ведь в их мире разбудить такого уснувшего не смогло бы ничто, кроме самой этой птицы... Ну или Лордов Живого. В принципе, можно было бы просто поместить такого спящего в темницу, где действовала антимагия.

[nick]Лусиндейя[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/17/174599.jpg[/icon][status]Хранительница снов[/status]

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/17/217881.jpg[/icon][nick]Грапи[/nick][status]Дальний родственник гарпий[/status]

Ульхар замешкался, сперва не зная, как ответить, потому что облика буривуха у него не было, а скопировать его он не мог из-за тщательно сохраняемой скопированной личины "директора". Летающий и говорящий... Лусиндейя, увы, говорить не могла, как не мог и урвар, и золотой дракончик, и крылатые кони, и большой крылатый змей, и даже химера. Перебирая свои крылатые облики, метаморф все больше и больше отчаивался, задумываясь о том, чтобы отправиться куда-нибудь совсем в другое место и говорить уже там, хотя делать он этого очень не хотел.
Наконец-то ему повезло - давно скопированный и до сих пор использованный лишь единожды облик грапи подходил просто идеально - она была крылата, так что не заснет от магии лусиндейи, но при этом она могла говорить! Не важно даже на каком языке, ведь знание местного языка позволяло Улу обходиться без поправок на сложности понимания. Приняв облик грапи, метаморф тут же отрицательно затряс головой:
- Нет, Лейли, послушай, - непривычно низкий и скрежещущий голос заставил даже его самого поморщиться, но говорить все-таки было надо. - Он там проводит какой-то ритуал, он хотел, чтобы я, будучи домовиком, занял один из алтарей. Ему нужен домовик, понимаешь? Я забрал его облик, но мы не успеем ничего сделать, чтобы ему помешать, выход лишь один - лишить его ВСЕХ домовиков, вообще всех, чтобы сорвать этот ритуал. Их надо спрятать так, чтобы он не нашел. Ты знаешь замок лучше меня, скажи, куда поместятся все эти домовики, чтобы никто их не нашел? И есть ли еще другие домовики, которые не были здесь? Как их вызвать сюда?

[nick]Грапи[/nick][status]Дальний родственник гарпий[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0015/e9/2d/17/217881.jpg[/icon]

- Вполне может помочь, по крайней мере, лучше сделать больше, чем не сделать ничего, - решительно взмахнул крыльями Ул. - Вызывай домовиков, если сможешь в этом облике или любом другом, но обязательно крылатом, они будут засыпать сразу, как попадут сюда, а я отправлюсь к Выручай-комнате, посмотрю, безопасно ли там и проверю память этого кермячьего корма. У тебя же есть облик лайтирона? Вдвоем мы сможем потом переместить всех домовиков и сами сможем перемещаться, не рискуя быть обнаруженными.
Ульхар хоть и не был уверен, что хотя бы одно помещение в замке способно надолго задержать мнимого директора школы, но пытался хоть как-то выиграть время. Если этот гад поймет, что ни один домовик не откликается, он обязательно отправит кого-нибудь именно сюда, ведь все знают, что здесь-то всегда есть эти послушные создания, а потому надо было убираться отсюда. И проверять память, пока это еще возможно, ведь если даже тот, кого он отправит, тут заснет, сам мнимый директор наверняка сможет противостоять магии птицы. А если нет? Жаль, что нельзя было наверняка все это узнать, не опасаясь провала, да и память считывать можно было где-то явно не здесь, иначе Ульхар и сам бы заснул.
Пока же он просто обратился лайтироном и исчез в сверкающей вспышке, оказавшись под потолком в коридоре рядом с той самой Выручай-комнатой, которую не раз видел. Не бывал в ней, конечно, ни разу, но хотя бы знал, где она находится. Надо было убедиться, что здесь никого нет. Особенно кого-то, кто мог бы быть с "директором" в сговоре.

В коридоре было пустынно и совершенно тихо, что не могло не радовать метаморфа, хотя он все же предпочел найти самый незаметный угол, который только можно было отыскать поблизости. Он не столько боялся обнаружения или нежеланных свидетелей, сколько того, что скрывает в себе чужой облик. Ульхар прекрасно понимал, что рисковал потеряться в чужой памяти, если попытается узнать слишком много, а, если такое произойдет, он не сможет контролировать себя, что сделает его либо грозным врагом, либо легкой мишенью. Стоило спрятаться, стоило не привлекать к себе лишнего внимания... И пробовать.
Ульхар был готов, так что, напоследок окинув коридор еще раз взглядом и снова убедившись, что он в относительной безопасности, парень принял облик лже-Дамблдора, перенимая так много, как позволяли его резервы. И память... Именно память была ему важнее сил. Сперва он начал с памяти о недавних событиях - он хотел знать, что это за ритуал и для чего он нужен, затем попытался выяснить побольше о том, что было прежде. Его интересовало практически все, но надо было держать себя в строгих рамках, выискивая те крупицы нужной информации, которая могла бы пригодиться. Где пленники? Как он их удерживает? Как ищет тех, кто против него? И кто явно принял его сторону, даже не пытаясь ни сопротивляться, ни бороться с ним?

Воспоминания жгли кожу, пульсируя внутри злобой и застилая глаза чистым, ничем не разбавленным гневом. Люди. Их было так много - сломанные, забытые, разрушенные, невероятно глупые и наивные в своем стремлении к свету, которого не существовало. Брошенные вещи, сломанные здания, покрытый сетью мелких трещин каменный пол, мерное стук капель с потолка в сыром подземелье, где самое место вот таким - брошенным и забытым. За ними никто не придет. Ему никто не помешает.
Он идет по этому старому полу, слушая всепроникающий звук своих же тяжелых шагов, таких же мерных, как эти капли воды. Гулко. Медленно. Неотвратимо.
В этом жалком и ничтожном мире миллиарды жалких и ничтожных людишек, многие из которых уже сломаны. Сломаны, как глупые, забытые и никому не нужные куклы, отброшенные в сторону и покрытые сетью его разрушения. Они достойны только этого - стать питанием для чего-то большего, для чего-то великого. Стать ступеньками на пути его становления.
Он не был брошенным. Не был сломленным. Он был взбешен от жалкой возни никчемных смертных, которые осмелились бросить ему вызов. Они считали его равным себе. Он не был таким. Он был чем-то средним между тремя сущностями человеческого бытия - рождением, жизнью и смертью. Он был чем-то большим, чем просто человек. Меньшим, чем просто живое. Бам. Бам. Бам. Тяжелые шаги по пустым коридорам - медленные, отчетливые, набат и марш повешенных.
Сухим крошевом на губах хрустит предвкушение неотвратимого и неостановимого ритуала. Сердца семи жертв, тем определенных и выбранных жертв, что обязательно займут свои места на ритуальной звезде. Под ногами камень, грязь или кровь - это не важно, ведь это все лишь фикция, лишь дань умирающего мира, почва для прекрасного Черного Солнца. Полнолуние в Самайн и торжествующий черный дракон. Никто его не остановит. Радость от мыслей почти звериная, почти болезненная. Отчетливый хруст тонких костей и смазанная небрежно кровь очередной жертвы. Тихие и пустынные коридоры, в которых отчетливо пахнет тленом и смертью. Прекрасный запах...
Подземелье, сырое и душное, выломки ребер с кусками гниющей плоти и жирные крысы, не дерущиеся за еду. Они сладко пируют каждый раз, когда он приходит. Они чествуют своего короля. Сардоническая усмешка ломает старческие сухие губы при взгляде на пустые глазницы деформированных лиц, принадлежащих некогда живым, но бесполезным людишкам. В них навечно застыл ужас, хотя глаз там уже не осталось. Гнилостный запах смерти. Он улыбается. Он вдыхает его полной грудью - настолько, насколько это возможно. 
Весь мир в его глазах лишь падаль, недостойная существовать, скользящая под ногами и пытающаяся обороняться клыками чужих костей. Как это бесполезно... Вот и еще одна - девчонка, мнившая себя достойным противником. Умирающая от его рук, скулящая и кричащая до хрипа и сорванных связок. Собственная радость фонит упоением, резонирует с тишиной умирающих и обезумевших. Как их много здесь, пока еще живых, но уже сломанных, измученных, бледных.
Сколько их таких же умирает там? Он чувствует каждую смерть. Он упивается их душами, отдающими сладостью с отчетливым привкусом крови.
Он уничтожит их всех, уничтожит их еще больше, чем прежде, уничтожить столько, что...

"НЕТ!!!" - Ульхар дернулся, выпадая в реальный облик и падая на колени.
Его трясло от этих видений, от этих эмоций, тошнило от чувства омерзения и хотелось лишь одного - с головой окунуться в волны Аллийского миря, лишь бы только смыть с себя эту черную вязкость чужой злобы, вытряхнуть из головы все это и не вспоминать. Но он не мог...
Уксусная слюна жгла горло, а дрожащие руки прижались к животу в попытке будто бы удержать остатки скудной еды внутри. Мир перед глазами расплывался и шатался, как в слюдяной дымке, а голова болела так, словно вот-вот лопнет.
Ненависть... Чужая ненависть все еще была в нем, словно губительный росток или отрава, которая не позволяла ни думать, ни сосредоточиться, лишь воспоминания калейдоскопом из того, что удалось запомнить. А этого было так мало... Ничтожно мало по сравнению с тем, что было нужно.
"Сердца семерых в ритуальной звезде - добровольной, избранной и случайной, убитого и убийцы, бессмертного и магического... Черное Солнце, солнцестояние в затмение, черный дракон, полнолуние Самайна... В городах убийства... Пленники в подземелье... Мокро... Крысы..." - повторял про себя Ульхар, заставляя запомнить то немногое, что удалось получить.
Он знал, что больше не сможет принять этого облик, иначе потеряет себя окончательно, запутается в этом вязком мареве черной ненависти и жажды убийства. Он знал. И впервые в жизни его страшил собственный дар.
Но надо было идти. Идти к сестре, а потому он заставил себя подняться на совершенно слабых ногах и привалиться к стене, лишь бы только удержаться. Крылья... Ему нужны были крылья и перемещение... Коснувшись ледяными руками горящей головы, он постарался сосредоточиться. У него не было времени на слабость. Обернувшись лайтироном, Ульхар едва сперва камнем рухнул вниз, но все же переместился на кухню. Мысли путались. Но он, как мантру повторял то, что должен был запомнить.

А сестры-то и не было! Ул был на кухне в окружении кучи спящих (или, вернее, вообще пребывающих в летаргии) домовиков, но никаких крылатых среди них не было. Неужели Лейли решила стать домовиком, чтобы переместиться куда-то? Нет, она бы так не сделала... А, вдруг она решила внезапно стать каким-то определенным человеком? Но и людей здесь тоже не было! Не стала же она своим обожаемым комком мха, честное слово! Или стала?..
Ульхар, который и думать забыл про собственное состояние, лже-директора, пленников и все то, что он с таким тщанием пытался сохранить в памяти, в виде все того же лайтирона отправился изучать лежащих как попало домовиков и прилегающую кухонную территорию. И нигде, совсем нигде Лейли не было! И это как раз тогда, когда надо бы тащить всех усыпленных в надежное убежище, чтобы ни лже-директор, ни его приспешники не смогли бы отыскать их, чтобы закончить все-таки тот ритуал!
"Поймаю - уши откручу!" - свирепствовал Ул. - "Или лучше всю шкуру спущу! ВСЕ шкуры спущу!!!"
Злющий парень, который даже на минуточку не заподозрил, что враг мог явиться, пока его не было и перехватить Лейли, вылетел в коридор, внутренне прям ожидая увидеть совершенно безмятежную сестру, составляющую венок из костей очередного приспешника лже-директора.

Не менее злющий Ул, забывший про усталость и всякие мелочи типа переноса домовиков, мчал по коридорам вперед, к той самой комнате, у которой был прежде. Если Лейли отправилась туда... Да, это было единственное, что могло бы спасти уши маленькой и непослушной морфы! И это хорошо, что Ул сразу каподином не стал! Обратись он раньше, услышь он хоть намек на то, что там сестрица думала, особенно все эти красочные эпитеты, от которых не то, что у родителей, но и у дяди дар речи бы пропал, задняя часть стрекозьего тела сейчас бы не свербила, а горела огнем от профикалактических ударов по этой самой заднице! И даже злобный и смертельно опасный бородатый подонок не остановил бы Ульхара от вбивания в сестру правил поведения в таких ситуациях!
Нет, ну надо же было додуматься... Нет бы дождаться, как и положено послушной и самой младшей в семье морфочке, убедиться, что никаких домовиков больше не приходит, вместе с братом перетащить все эти бренные тела в безопасное место... Шиш тебе, дорогой братец Улька, мечтай, что твоя сестра хоть когда-нибудь станет хотя бы капельку послушнее! Какими эпитетами он покрывал свою, без сомнения, любимую, но оттого не менее несносную сестренку, озвучивать в приличном обществе вообще не положено, потому что даже сам кермек от такого был бы просто обязан покраснеть. И все же Лейли просто превзошла саму себя - она не попалась ему ни в одном из коридоров!
"Убью!" - мрачно решил Ул. - "Вот поймаю, вытащу отсюда и убью. При-ду-шу".
Подобные мысли ему были ну вот совсем не характерны, но и повод был более, чем веским. Остановившись в уже знакомом коридоре, парень перекинулся из лайтирона в каподина и воззвал к давно потеряной совести и не такому потерянному сознанию младшей сестрицы.

"ГДЕ?!"
Если бы каподин мог рычать и извергать пламя, подобное драконьему, он бы, без сомнения, уже это делал. Вот как, КААААК это несносное создание по имени Лейли до таких лет-то дожила с такими способностями?! И как вообще Ульхар еще полностью не лишился своей шевелюры, каждый-то раз с досады рвать с головы по целым горстям волос?!
От возмущения парня буквально выбило в истинный облик, в котором он не преминул сорвать злость на ближайшем гобелене, хорошенько его отпинав и только чудом не сорвав со стены. Впрочем, срывать его и не требовалось, достаточно было просто выпустить пар и наконец-то обрести способность думать о чем-то еще, кроме вариантов казней сестры.
Надо было попасть в кабинет директора, причем так, чтобы он ничего не заподозрил. Сестрица явно понахваталась мелких обликов в этом мире, Ул же предпочитал облики крупные и сильные, а вот из мелких у него разве что только лайтирон и был. В принципе, можно было еще через тень спрятаться, но этот вариант метаморф отбросил сразу - слишком живо было воспоминание о том, что он видел в памяти лже-директора. Значит, лайтирон... Но лайтирона могли бы обнаружить.
Парень закрыл глаза, пытаясь воссоздать в памяти мельком увиденный кабинет. Алтари, за одним из которых пряталась Лейли, были, в принципе, достаточны для того, чтобы скрыть за собой от любопытных глаз лайтирона. Но вот то, что лайтирон, вообще-то, слишком выделялся собственными глазами, да и вообще был тем еще лучиком, это было большое проблемой. С другой стороны, перемещаться мог только он... И домовики, но это было уж слишком недальновидно.
Итак, решено. И с этой мыслью Ул, вновь став лайтироном, переместился в кабинет директора так, чтобы оказаться за одним из алтарей. Правда, пришлось почти зажмуриться, чтобы "притушить" свет из глаз лайтирона, а потому он представления не имел, где находится сестра, но хоть сам смог занять более-менее неприметное место, надеясь, что лже-директор не решит в этот самый момент заняться обыском кабинета.